Проданный ветер. Александр Юрьевич Зарницын

не забывайте о американцах! Вы их явно недооцениваете. Когда они твердо встанут после своей войны, в своих южных штатах на ноги, то вряд ли согласятся с тем, что на севере Америке хозяйничают русские.

      – У нас, Сулима, с Соединенными Штатами нормальные дипломатические отношения, – проговорил Орлов. Всматриваясь в перекошенное лицо монаха. А наши народы желают жить в мире и дружбе. Так, что мы не собираемся уходить с этих земель.

      – Да вы уже уходите отсюда! – воскликнул тот, брызгая слюной. – Американцы вас уже выдавили из форта Росс! В свое время ваш Александр первый подписал манифест об исключительных правах России на Аляску севернее пятьдесят первой параллели! И, что с того? Ваши интересы вошли в противоречие не только с американскими интересами, но и английская корона была не довольна вашей активностью. Именно поэтому ваш император заключил новый договор с американцами, по которому Берингово море становилось уже не внутренним морем России.

      – Я как погляжу, Илья Сулима, хоть и монах, а зело начитанный и в делах светских и просвещен не по чину, – задумчего, проговорил Орлов. Играя при этом желваками. – Все верно…, по новому договору была вновь открыта свобода мореплаванья и рыбной ловли в Беринговом море, а наши владения ограничены пятьдесят четвертой параллелью. Но это был тактический шаг и шаг сей, не дает право наглецам различных мастей, входить в наши воды и творить безобразия различные. Я уже не говорю о высадке на берег без специальной грамоты. Это касается всех гостей заморских, ведь все знают, что нельзя приближаться к берегу на расстоянии пушечного выстрела.

      – Может, кто измену чинит? – предположил робко конокрад. – Вон испанцы вами убиенные, не сильно – то с законами нашими считаются.

      – Не тебе, про дела государственные размышлять! – оборвал его Орлов.

      – А ведь каторжанин по-своему прав, – буркнув, поддержал инженер. – Передовая часть общества в империи не довольна состоянием дел и вполне может препятствия в отдельных делах чинить.

      – Тебе бы, инженер, к словам офицера прислушаться, – пробормотал Сулима. – В своих университетах видать Жуковского начитался, до умопомрачения! А если по возвращению в Родину угодишь в третье отделение царской канцелярии?

      – А тебе то, что с того за печаль? – огрызнулся Неплюев. – Главное, что здесь нет генерала Бенкендорфа со своими людьми, кои облечены особым доверием самого государя.

      – Я же говорил господин, офицер, что ваш инженер есть еретик и якобинец! – с возмущением выпалил Сулима, вскакивая.– Его Жуковский и Писарев с,, Русским словом,, впридачу, проповедуют освобождение личности от бытовых и семейных пут – это путь в никуда. У нас тоже случались конфликты между теми кто несет слово папы и его противниками, но наша буржуазия всегда шла на конфликт с пониманием того, что необходимо сохранить религию для защиты своих интересов.

      – Успокойтесь, святой отец! – оборвал его Орлов. –