Сублимация. Анатолий Маляров

девочку поужинать с нами. Стола в квартире коллеги не было, мы сняли верх с обширного пуфика, в два этажа поставили скромные блюда, включили цветной телевизор (тут же было сказано, что на квартире с козочкой едва светился черно-белый), поднимали тосты то за маму, то за дочку, удачно вышучивали и упрощали мелкие творческие неудачи. В конце концов, колье из недорогой поделки было водружено на тоненькой шее Кирочки, а ночевать я остался один. Мои траты в кредит себя не оправдали.

      Далеко за полночь, лежа на продавленном диване, я думал почему-то не о маме, интересной собеседнице, заряженной на остроту, боящейся своих почек, желудка, щитовидки, однако белой, слегка загорелой, без единой морщинки на лице, с детскими гладкими ручками. Я думал о худенькой девчушке. Она сегодня пережила драму. Видимо, желая развить Киру физически, мама отвела ее в танцевальную студию. К первому в своей жизни концерту Кира готовилась с трепетом. Пригласила маму, та решилась привести умного дядю, деятеля культуры. А что вышло? Срам и слезы. Девочка тощенькая и слабая оттого, что живет на чужой квартире, ест что Бог пошлет, внимание матери больше уделяется ее дневнику. Это объяснимо. Надежда Леонидовна очень молода, самой хочется отвлечься, расслабиться после восьмичасового сидения за бухгалтерскими расчетами, сходить в компанию хотя бы одного, пускай малознакомого, человека. Зарплата не позволяет особо тратиться на одежду-обувку дочери. В семье привыкли к нищете… Так я размышлял, вздыхая не от несостоявшейся любовной встречи, а от сострадания к обездоленной девочке.

      На следующий вечер мне удалось перехватить Надежду Леонидовну у крана в кленовом дворике и заманить «на телевизор». Как-то обреченно, вместе с тем тепло и ласково она легла в мою постель, с запоздалой слезой предупредив, что до ужаса боится забеременеть. Организм ее настолько слаб, что после аборта она долго болеет, а хворать ей нельзя, на ней ребенок.

      Больше она не плакала. Улыбчивость, отклик на мало-мальски стоящую шутку, покорное безразличие к сексу – вот штрихи ее характера, замеченные мною в тот вечер. Об огорчении дочери не стала распространяться:

      – Не будем приписывать Кире лишнего. Всплакнула она только от боли. Иначе не пошла бы сразу танцевать.

      Думаю, мать не допускала, что у десятилетнего ребенка уже сложные отношения с жизнью. Так безопасней.

      Два дня спустя, перед сном, мы прогуливались уже втроем. Девочка держалась за руку матери, отставая и прячась от моих обращений к ней. На вопросы отвечала коротко: да, нет. Если удавалось, переадресовывала вопрос матери. А Надежда Леонидовна держалась настороженно и вместе с тем довольно откровенно.

      Мало-помалу, из отрывочных рассказов ее, из собственных наблюдений, я составил некоторое представление о ее жизни. Очень молодая и привлекательная женщина томилась одиночеством и бедностью. Кто-то ее надоумил, а может быть, своим разумом дошла, что есть проверенный способ для одиноких и красивых представительниц слабого пола неплохо проживать в этом мире хотя бы один месяц в году. Стоит только