Грехи наши тяжкие (сборник). Евгений Лукин

Квазимодо, дослушав Оборышева.

      Тот заискивающе улыбнулся и беспомощно развёл руками.

      Губернатор засопел.

      – Как шкодить, – ворчливо упрекнул он, – так все, понимаешь, горазды, а как отвечать, так, понимаешь… Что скажешь, Олег Аскольдыч?

      И посмотрел на садиста и маньяка. Оборышев вздрогнул и тоже уставился. Олег Аскольдович? Ни-че-го себе! Вот это его перековеркало…

      – Я связался с нашей епархией, – сухо доложил тот. – Владыка тоже склоняется к мысли, что нас постигла Божья кара…

      – Кого? Меня? – взревели за столом. – Ты за базаром-то – следи! Знаешь, сколько я на храм пожертвовал?

      Взревевшего одёрнули.

      – У меня создалось впечатление, – как ни в чём не бывало продолжал Олег Аскольдыч, – что владыка совершенно спокоен…

      – Да я думаю! – фыркнули за столом. – Им-то чего беспокоиться? У них вон бороды от самых глаз – поди различи, что у них там под бородами!

      Одёрнули и этого.

      – Что касается учёной братии, тут полный разброд во мнениях. Психотропное оружие, гипнотическое внушение, кодовые слова… Ну и так далее.

      – Погоди, Олег Аскольдыч, погоди! А этот… Вожделея! Он-то сам что говорит?

      – Ничего. В данный момент Егор Трофимович Вожделея находится в отделении реанимации. Больничный комплекс, травматология.

      «Стало быть, всё-таки нарвался… – просквозила скорбная мысль. – А ведь предупреждал я его… Господи, лишь бы Светка убереглась!»

      – Выживет?

      – Врачи говорят, да. Состояние стабильно среднетяжёлое.

      Квазимодо издал приглушённый досадливый рык.

      – А сам что думаешь?

      – Думаю, независимо от того, что с нами случилось, ситуация необратима.

      – То есть?

      – То есть, хотим мы того, не хотим, а придётся приспосабливаться к новым условиям.

      Последовал новый взрыв возмущения – и глава областной администрации был вынужден повторно треснуть ладонью по столу.

      – Ты это… понимаешь тут… Как тут приспособишься?

      Прежде чем ответить, Олег Аскольдович впервые помедлил, должно быть, подбирая слова.

      – Ситуация, по-видимому, необратима, – с невозмутимостью, за которой мерещилось извращённое удовольствие, повторил он. – Но не смертельна. Кстати, в прямом смысле. Пока у нас по области, слава богу, ни одного трупа. Для сравнения: в Москве их час назад было уже три.

      – Да что вы нам тут про трупы?.. – вскипел очередной потерпевший. – Вот с этим что делать? С этим вот! – И он ткнул себя скрюченными пальцами в совершенно инфернальное мурло.

      – Боюсь, тут уже ничего не поделаешь, – с сочувствием отвечал Олег Аскольдыч. – Независимо от рода деятельности грешить всё равно приходится, причём грешить профессионально. Не будешь грешить – прогоришь. То есть каждый из нас сейчас перед выбором: либо стать красавцем, но без штанов, либо в штанах, но…

      Договорить не дали – и последовало третье по счёту тресновение державной ладонью по