Королева Тирлинга. Эрика Йохансен

комментировать ее ходы, и Келси приняла это как комплимент. Однако она продолжала раз за разом проигрывать и не могла понять, почему. Механика игры была довольно проста, и чаще всего осторожность диктовала ей, что лучше спасовать. Однако каждый раз, когда она это делала, выигрывал соперник, имевший на руках не такие хорошие карты. И Ловкач каждый раз фыркал в свою кружку. Келси никак не могла взять толк, что происходит. По ее представлениям, другие игроки умудрялись выиграть с плохими картами исключительно благодаря удаче.

      Наконец неряшливый светловолосый мужчина (кажется, его звали Ален), собирая карты, чтобы перетасовать и раздать их снова, поймал взгляд Келси и заметил:

      – Тебе срочно надо научиться делать непроницаемое лицо.

      – Это точно, – согласился Ловкач. – Каждая твоя мысль написана у тебя на лбу.

      Келси глотнула еще медовухи.

      – Карлин говорит, мое лицо – как открытая книга.

      – Что ж, с этим надо что-то делать, и побыстрее. Если вдруг мы решим тебя не убивать, ты окажешься в настоящем гадючнике. Честность сослужит тебе там плохую службу.

      От небрежного замечания об ее убийстве у Келси сжался желудок, но она попыталась придать своему лицу нейтральное выражение.

      – Уже лучше, – заметил Ловкач.

      – Почему бы вам уже не решить наконец, собираетесь вы меня убивать или нет, и не покончить с этим?

      – Поспешные решения ни к чему хорошему не приводят.

      – Может, мне пройти какое-нибудь испытание? – язвительно предложила она.

      – Испытание! – Ловкач еще шире расплылся в улыбке, а в его черных глазах заплясали озорные огоньки. – Любопытная идея.

      – А мы так хорошо играли, – проворчал Хоуэлл. На его правой руке был широкий, болезненного вида шрам – по видимости, от ожога. Разумеется, он хотел продолжить игру – он выигрывал чаще других, даже с самыми плохими картами.

      – Теперь поиграем в другую игру, – объявил Ловкач, не слишком учтиво спихнув Келси со скамейки. – Будешь держать экзамен, девочка. Встань вон туда.

      – Я слишком много выпила, чтобы сдавать экзамены.

      – Твои проблемы.

      Келси бросила на него сердитый взгляд, но отошла от скамьи, заметив с некоторым изумлением, что нетвердо держится на ногах. Пятеро мужчин уселись спиной к столу, наблюдая за ней. Ален, собиравшийся раздавать карты, последний раз перетасовал колоду и убрал ее в карман неуловимо быстрым движением.

      Ловкач склонился вперед, опершись подбородком на руки, и внимательно смотрел на нее.

      – Что ты будешь делать, если в самом деле станешь королевой?

      – В смысле, что я буду делать?

      – Есть у тебя какие-нибудь политические соображения?

      Голос Ловкача звучал мягко, но глаза смотрели строго. За этим вопросом Келси почуяла бесконечное и убийственное терпение, странным образом сочетающееся с отчаянным желанием услышать ответ. Вот уж действительно, испытание. Она инстинктивно понимала, что если ответит неправильно, то на этом разговор будет окончен.

      Келси