Беседы с ангелом по имени Билл. Микаэл Ханьян

на нем был плащ и всё та же, надвинутая на глаза шляпа.

      – Приношу свои извинения, – несколько высокопарно начал Билл. – Ты, наверное, терялся в догадках, куда я исчез и появлюсь ли еще когда-нибудь. По правде, я и сам этого не знал, но не потому, что не хотел, а по независящим от меня причинам.

      Билл вздохнул.

      – Ангелы – народ подневольный; пришлось ждать, пока там, – Билл ткнул пальцем вверх, – утвердят мой план. Но, слава Богу, всё это теперь позади, и мы с тобой будем встречаться так часто, как ты того пожелаешь.

      – Именно я?

      – Именно ты. Нам с тобой это нужно в равной мере, хотя и по разным причинам. Просто я это знаю, а ты еще нет. Поэтому я буду появляться на этой скамейке каждый раз, когда ты захочешь меня увидеть. Но учти: желание должно быть настоящим. Со временем ты поймешь, что есть подлинное желание, а что – прихоть.

      Ангел сидел на скамейке с благодушным выражением на лице, чуть развалившись и закинув ногу на ногу. Я осторожно присел с краю.

      – Знаешь, Билл, после нашей первой встречи я не раз задавался вопросом: почему я? То есть, не в том смысле, что мне это не нравится, – наоборот! Мои приятели сдохли бы от зависти, если бы я рассказал им о наших встречах. Я просто не понимаю, чем могу быть тебе полезен; ни талантами, ни широкими познаниями я не отличаюсь. Кстати, почему ты вспомнил о привычке как о второй натуре?

      – Ну, это просто. Ты уже пять лет гуляешь по одному и тому же маршруту, отклоняясь в ту или другую сторону максимум на пару метров. Это что касается привычек. А что до широких познаний и прочего, то их и не требуется.

      – А что же требуется?

      – С твоей стороны – просто быть; с моей – получить задание и выбрать себе подопечного. Ты подходишь мне по нескольким причинам. Во-первых, ты – сова, гулять предпочитаешь по ночам, что весьма удобно для спокойного общения. Я ужасно не люблю всей этой дневной возни: приходится повышать голос и растрачивать энергию на борьбу со звуковой какофонией. Но это не всё. Ты находишься на пороге принятия некоторых важных решений, которые в корне изменят течение твоей жизни, и я могу кое в чём тебе помочь. Есть и другие причины, но о них я говорить не имею права.

      – Я, конечно, благодарен тебе и твоим – э-э – начальникам, что мне оказана такая честь…

      – Можно без фиглярства.

      – Нет, правда, Билл – ты даже представить себе не можешь, что я пережил после нашей первой встречи и как я ждал второй, но я боюсь, что чужим умом разбогатеть трудно; не знаю как ангелы, а люди до всего должны доходить сами.

      – Не буду вдаваться в справедливость или спорность этого утверждения, но могу тебя успокоить: я не собираюсь лишать тебя возможности учиться на собственном опыте. Моя задача не в том, чтобы предложить тебе несколько практических рекомендаций, а в том, чтобы раскрыть смысл некоторых сложных и принципиальных вопросов. А уже твое дело – решать, что с этим знанием делать.

      – И с чего мы начнем?

      – С некролога.

      – А кто