Ночные гости. Лариса Соболева

получится… попытка – не пытка, так ведь? Кеша, ты и адреса написал? Умница. Держи премию.

      Она положила сто пятьдесят евро на стол, Кеша выпятил губу:

      – Это еще что? Я же по-дружески.

      – А я по-деловому. Ты затратил время, силы, воспользовался служебным положением. Может, мне еще придется к тебе обратиться, ты должен знать, что имеешь дело с порядочной женщиной.

      Он смахнул деньги – чего ж не взять, раз дают? – попрощался и вышел из кафе. Лиля помахала ему, когда Кеша выезжал с парковки, после опустила глаза в лист, лежащий на столе.

      – Значит, жив… Вот теперь есть о чем подумать.

      Ужин, как в санатории – по часам, подавала Степановна, которой Светлана велит одеваться в белый фартук с рюшами и чепец, а зовет Зиной, будто бабка ей ровесница. Быстро люди усваивают барские замашки, не понимая, что становятся смешными, изображая аристократов, и глупыми, когда под мантией аристократизма проглядывает дешевка, а еще точнее – плебейство. Валерьян Юрьевич не выносил всего наносного и фальшивого, ненавидел притворство, ценил либо за ум, либо за умение работать не покладая рук. Но его тягу к простоте никто не понимал и не принимал, поэтому он замкнулся. Сейчас положение Валерьяна Юрьевича осложнилось, потому что в минуту смертельной опасности он фактически остался один, не веря ни собственным детям, ни тем более их вторым половинам.

      – Папа, – нарушил царственное молчание за трапезой Владимир, – я сегодня звонил в милицию, им до сих пор не удалось напасть на след убийц.

      Ну и зачем он это сказал, если новостей нет? Хотел продемонстрировать заботу об отце? Валерьян Юрьевич отодвинул тарелку, сложил локти на столе и спросил без издевки:

      – Думаешь, убийц найти проще простого? Сам бы попробовал.

      – Они за это зарплаты получают, – возразил сын. – А время играет важную роль. Если менты будут тянуть кота за хвост… Ты куда, папа?

      – Прокачусь на катере. Засиделся я дома.

      – Неразумно становиться добровольной мишенью, – сделал замечание Мирон.

      – Уже стемнело, вряд ли меня можно разглядеть с берега, кстати, до середины реки пуля не достанет.

      В прихожей Валерьян Юрьевич надел куртку, бейсболку, но только открыл дверь, как его остановила Степановна:

      – Валерьян, чего это ты удумал по ночам на катере разъезжать, когда дождь накрапывает? Шел бы к телевизору, оно так спокойней.

      – Не ворчи. Я решил прогуляться и прогуляюсь.

      – Решил он! У вас тут все не как у людей, чужаками живете. Не бережешь ты себя, на рожон лезешь и слушать никого не желаешь. А зачем рюкзак приготовил, сумку дорожную куда выносил? Куда собрался?

      Кругом шпионы, не чихнешь, чтобы этого не заметили! Валерьян Юрьевич поднял указательный палец к ее любопытному носу и произнес внушительно:

      – А вот это, я имею в виду рюкзак и сумку, тебе показалось. Ты хорошо поняла меня?

      – Чего ж тут не понять – ничего не видела. Погоди, термос с чаем принесу на дорожку.

      Валерьян Юрьевич дождался, когда она принесет термос, вторично делать внушение