Москвичка в кавычках. Нина Еперина

меня вуаль. Он стал мне рассказывать о последнем заседании Правительства, и кто из членов Политбюро во что был одет. В ход опять пошли рюши, манжеты, воротнички, юбки-годе (это он так хотел рассказать мне, что на иконе есть оклад и что нимбы у ликов отделаны смальтой и камнями).

      А этот клиент взялся мне по межгороду, с жутким кавказским акцентом рассказывать про отсутствие накладных карманов, количества пуговиц, про манжеты, которые я не пришила и так далее. При этом слышимость была такая, что я спутала слово «пуговицы» со словом «путаница» и уже ничего не понимала. Единственное, что я поняла, что он не может найти Толика в городе Грозном.

      Нигде!

      Пришлось брать несколько дней у заказчика на разборку и начинать вызванивать Чечню. А там тишина. Ни один телефон, выданный мне Толиком по приезде, не реагировал на мои звонки. Даже вся филармония молчала. Как будто у них там Мамай проскакал и всех порубал. И так три дня. Я понимала, что там что-то произошло. Надо было лететь.

      Прилетела я в город Грозный и поехала в гостиницу. В городе была только одна гостиница, которая тянула на это название, и в которой можно было жить, да и то со статусом минус семь звездочек.

      Толик жил в люксе на втором этаже – он же директор! На мое представление администратору, чья я жена, у той, бедной, глаза расширились от удивления и обиды. Что-то уже наплел, значит, навешал лапши на подставленные уши.

      Поднялась я к нему в номер. Закройте глаза и представьте себе ваше понятие о бардаке. Не в смысле дом терпимости, а в смысле грязи. Именно туда я и вошла. На столе был срач из пустых, полупустых и полных бутылок, разукрашенный дарами южной земли разной свежести, начиная от вчерашних дынь, позавчерашних шашлыков и позапозавчерашних люля-кебабов, заплеванных арбузными семечками. Пол не подметался дней несколько. Кровати выволочены из спальни в большую комнату. Все постели перемешаны на жгуты телами. На них спали какие-то личности, ужатые на края задами граждан из первого ряда. На всех стульях и диванах, на этих кроватях, примостившись с краю, и на грязном полу сидели люди. Пьяные были все, но в разных степенях. Кто-то, видно, не одни сутки здесь сидел, а кто-то только пару часов.

      А в углу, на тумбочке, стояли новейший телевизор и видюшник и на весь номер, во всю силу своих иностранных динамиков, гнусавили, показывая народу свои возможности.

      Ну как же, чеченский народ такого чуда отродясь еще не видывал! Тут тебе и ужастики, и боевики с убийствами, и кровища льется, и дракулы, и франкенштейны, и всякие там фантастические «Оно» и порнухи… Ну, полное тебе удовольствие, и главное – бесплатно. Да что там бесплатно – ешь, пей, смотри, не уходи только, не разрушай компании…

      Я встала перед телевизором и спросила:

      – Где хозяин?

      На меня тут же стали цыкать, как в кинотеатре:

      – Не мешай, гражданочка, отойди, не загораживай экран. И, пожалуйста, потише!

      Я выдернула одним махом все провода из розеток и объявила:

      – На выметание из номера вам всем