Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности. Ева Никольская

почти не помнила.

      – Я не… – сглотнув, начала Джемма.

      – Эл, отстань от нее! – Гробовщик весь подобрался, будто готовился к прыжку. Черные глаза его сузились, черты лица заострились, а руки сжались в кулаки. Однако, несмотря на напряженную позу, мужчина не двинулся с места. Он просто смотрел на застывшую у стены девушку и кого-то еще… того, кого мог видеть только он, а не она.

      – Не будь таким жадным, Гард. С друзьями принято делиться! – В голосе призрачного собеседника, словно грани первых льдинок в осеннем озере, сверкнули острые интонации далеко не мягкой иронии. – Когда еще мне выпадет шанс пообщаться со столь прелестной особой. Тем более без нарушения правил. Она ведь уже поцелована смертью.

      – Подавай в отставку и общайся сколько влезет! – мрачно проговорил гробовщик и, оттолкнувшись от края стола, направился к ним.

      – Завидовать нехорошо!

      – Зариться на чужое тем более, – не меняя тона, заявил Эдгард.

      – Да кто зарится-то? Я же так… просто поговорить, – примирительно сказал голос.

      – А… – сделав первый решительный вздох после продолжительной задержки дыхания, вмешалась в их диалог ведьма. – А можно я спать пойду? – жалобно прошептала она, чуть отклоняясь от невидимой руки, продолжавшей поглаживать ее щеку.

      – Иди! – разрешил хозяин. Хотя скорее уж приказал, только улизнуть от наглого «призрака» оказалось не так-то просто.

      – Куда? – возмутился тот. – А поцелуй на прощанье?

      – А? – выдохнула Джемма.

      – Не смей! – заорал гробовщик.

      Но губ девушки уже коснулось что-то холодное. Ведьма перепуганно замычала, пытаясь вжаться в стену. Воздух перед ее глазами задрожал, стал словно плотнее, побелел и через пару мгновений превратился в высокого белокожего парня в того же цвета латах. А ледяное прикосновение переросло в жаркий, жадный поцелуй.

      – Ну ты… Совсем обнаглел, Эл! – как сквозь слой ваты донесся до Джеммы возглас Эдгарда.

      – Хватит придираться, Гард, – сказал голубоглазый парень, оторвавшись от губ внезапно озябшей девушки. От него по-прежнему веяло холодом, но теперь он был видим и осязаем. Мягкое свечение, исходящее от фигуры, этому ничуть не мешало. – Всего лишь невинный поцелуй жнеца, чтобы девочка видела, с кем разговаривает.

      «Жнеца, – пронеслось в голове ведьмочки, – меня только что поцеловал жнец! Мама дорогая… а я еще жива или уже нет? Может, дьер гробовщик потому так странно на меня и смотрит: прикидывает, на какой стол класть новый труп?»

      – Невинный, угу, – с легкой толикой сочувствия глядя на дрожащую помощницу, покачал головой Эдгард. – А если бы она прямо тут от этой невинности померла? – обратился он к блондину.

      – От восторга? – Белые губы собеседника сложились в самодовольную улыбку.

      – От страха, идиот! – закатил глаза гробовщик. – Да отойди ты от нее, заморозишь же! Кто потом будет ее от простуды лечить?!

      Жнец хотел что-то сказать, но хозяин ПБ продолжил свою тираду, не дав ему вставить и слова:

      – Зачем