Седая нить. Владимир Алейников

об этом – надо сказать.

      Было выпивки предостаточно. Предостаточно? Да, с избытком. Ну а может, её не хватит? Всё бывает. Зачем гадать? Есть – пока что. А там – посмотрим. Там – увидим. Уже воочию. Может быть, придётся сначала всё, как водится, начинать.

      Было времени вдосталь у нас. Время ширилось и казалось, как сказал бы Володя Яковлев, «высотой у окна художника». Время вдаль уходило. Вдоль, поперёк и наискось. Пенилось морем свежим. Рекой раскинувшись, по земле за окном текло.

      День казался огромным, праздничным. День разбрасывал впечатления, собирал ощущенья, складывал озарения прозапас. Раздвигая завесы некие, прозревал впереди – незримое, но, похоже, неотвратимое, приготовленное для нас.

      И застолье богемное – длилось. Почему бы ему не длиться, если есть для этого случай, если повод есть для него? Торжество ли какое? Тризна ли? Выплеск радости с укоризною? Свет нездешний ли над отчизною? Наваждение. Волшебство.

      …И тут зазвонил телефон.

      Столько часов молчал – и, надо же! – зазвонил.

      Я снял трубку:

      – Алло! Я слушаю!

      – Володя! – раздался в трубке знакомый весёлый голос, грассирующий, с картавинкой. – Привет! Поэту – привет!

      Звонил, конечно, Сапгир.

      Я сказал ему:

      – Здравствуй, Генрих!

      – Чем ты занят? – спросил Сапгир.

      – Выпиваем. И разговариваем.

      – С кем?

      – С Довлатовым и с Ерофеевым.

      Генрих тут же сказал:

      – Я приеду!

      Я ответил ему:

      – Приезжай!

      Положил я трубку на место.

      И присел к ребятам, к столу.

      – Кто звонил? – спросил Ерофеев.

      Я ответил:

      – Генрих Сапгир.

      – Талантливый человек.

      – Даже очень, – сказал Довлатов.

      – Пусть приедет, – сказал Ерофеев.

      – Скоро будет, – сказал им я.

      И опять зазвонил телефон.

      Я снял с рычажков трубку:

      – Алло! Я слушаю вас.

      – Володя! – раздался в трубке знакомый спокойный голос. – Это Игорь Сергеевич. Холин. Чем вы заняты? Как поживаете?

      – С Божьей помощью, Игорь Сергеевич, поживаем.

      – Вы не один?

      – С Ерофеевым и с Довлатовым. Скоро к нам приедет Сапгир. Мы беседуем. И выпиваем.

      – Я приеду к вам.

      – Приезжайте.

      Положил я трубку на место.

      – Кто звонил? – спросил Ерофеев.

      Я ответил:

      – Холин.

      – Отлично.

      – Интересно! – сказал Довлатов.

      И опять зазвонил телефон.

      Снял я трубку:

      – Алло! Я слушаю!

      – Володя! – затрепетал, забился, заворковал по-птичьи знакомый голос. – Володя! Алейников! Ты?

      – Конечно.

      – Вот хорошо! Ура! Это я, Губанов! Губанов, Лёнька! Ты слышишь?

      – Слышу.

      – Володя, спасай!

      – Что стряслось?

      – Похмелюга.