Хранитель Урожая. Николай Ободников

опасно, – мелодично ответила Леиф. – Но пройти всё же можно: они просто путь показывают.

      – Хм… Ладно, черт с ними. – Я повернулся к Леиф. – Ну а мы? Мы с тобой дерзнем воспользоваться этим мертвым путеводителем?

      Леиф смачно плюнула себе в ладонь и залихватски протянула ее мне.

      – Пацанка! – несколько нервозно засмеялся я и крепко пожал ей руку.

      – Для тебя я буду кем угодно, Келсий! – потерлась об меня кончиком носа Леиф. – Пойдем, вытрем руки об эту стерву!

      Я еще раз нервно рассмеялся и двинулся за ней следом. Окружавшие нас тени тут же отсекли мерцавшими роями тьмы и безвоздушными мини-смерчами тропинки, оставив нам лишь ту, по которой мы шли.

      – Так что ты вспомнила? – спросил я.

      – Твое поражение в войне между сущностями, – буднично сообщила Леиф.

      Мы замолчали. Дождь всё так же уныло продолжал размягчать дорожку, глубже вбивая в нее листья.

      – Из-за чего мордобой-то начался? – не выдержал я. – Какая-нибудь дамочка, как обычно, всех лбами столкнула?

      – Вот-вот! Мы как раз к такой на чай с гранитом идем! – развеселилась Леиф. – А теперь внимай, объект моих сексуальных притязаний! – Она откашлялась и, набрав побольше воздуха, выспренно продекламировала: – После каждой своей тленной жизни – полной крови, секса и трапез во время секса – ты оставлял на теле человечества неизгладимые следы, которые впоследствии становились легендами о героях, преданиями о доблести и мифами о мужской стойкости в постели! Х-хих-хи-хи! Ой, даже рот свело! А-аы… о!

      – Свело рот?! Тебе?!

      – Ты же его не стимулируешь сейчас на подвиги и… мифы! Их-хих-хи!

      Я несильно шлепнул Леиф ладонью по упругим ягодицам, и она томно закатила глаза.

      – Так что, любая такая байка о герое повествует об одном и том же существе – обо мне? – довольно осведомился я.

      – Не зазнавайся! О людях тоже есть такие истории.

      – Но немножко? – показал я пальцами нечто маленькое.

      – Немножко! – сказала Леиф и хитро повторила мой жест.

      Каверзный взгляд Леиф почему-то напомнил мне некогда виденный барельеф с Ахиллом, на котором у героя был эстетически аккуратный маленький пенис.

      «Да нет же! Просто у греков такая… привычка была!.. – попытался я себя успокоить. – Зараза! Она специально, что ли?»

      – Я бы не стал на морозе позировать голым – ни в Греции, ни еще где! – неожиданно выпалил я.

      – Тебя что, смущает историческая достоверность твоего «толстячка» в искусстве? – елейно поинтересовалась Леиф.

      – «Толстячка»?! – удивленно выпучил я глаза. – Так вот как ты его называешь!

      – Не переживай! – звонко засмеялась Леиф. – Для позирования всегда выбирали самого подходящего. Что поделать – такова была мода.

      Леиф взяла меня под руку, и идущее от нее тепло необъяснимо проникло сквозь мою одежду, заставив меня покрыться млеющими мурашками.

      – Ладно, будем считать, что мое мужское самолюбие умаслено, – заявил я. – И что, неужели эти мои варварские