Ничего, кроме счастья. Грегуар Делакур

вес. Нижняя губа его жены неудержимо дрожала; нервный тик, ужас, крик, не способный прорваться наружу. Его боль будила ее страх. В считаные недели мой отец посерел. Стал старикашкой.

      Это из-за таблеток что ему дают он совсем ослаб тело слишком слабо для настоящей химиотерапии так нам сказала онколог очень хорошая женщина очень опытная очень внимательная ах сколько же я слез пролила Антуан ты себе не представляешь но ему лучше здесь со мной чем в больнице там в больнице он бы видел ужасы а ему лучше видеть хорошее я ставлю ему музыкальные комедии это его успокаивает в музыкальных комедиях всегда все кончается хорошо и есть надежда.

      Жена моего отца потихоньку тонула. Он же пока выплывал в ее лжи. Ничего страшного. Опухоль доброкачественная, обнаружена на ранней стадии. Беспокоиться не о чем.

      Нижняя губа ходила ходуном. Мне было больно за нее. Я помнил, как злы были мы с Анной, когда она водворилась в дом, заполнила своими вещами шкафы нашей мамы, заняла ее половину полочки в ванной, вынесла в подвал оставшихся Кардиналь, Баржавеля и Саган. Бывало, вечерами, притаившись за дверью ее комнаты, мы слушали, как она рыдала. Ее слезы были нашими детскими победами. Когда отец, отведя нас в сторонку, умолял быть к ней добрее, дать ей шанс, мы убегали с криками: никогда! никогда! Мы хотели, чтобы ей было плохо, чтобы она ушла, хотели ее смерти, хотели, чтобы ее не было в природе, чтобы духу ее не осталось здесь к тому дню, когда вернется наша мама. Но эта осталась, а та никогда не вернулась.

      После маминого ухода отец пристрастился к пиву. По вечерам в нашей голубой кухне он пил его молча, до слез. В полумраке лестницы, сидя на ступеньках в пижамах, мы с Анной подсматривали за ним. Иногда мы тоже плакали. А иногда ручонка сестры искала мою. Она говорила: Клянусь просыпаться день. Или: Почему Анн не. В иные вечера отец засыпал за кухонным столом, уткнувшись головой в тарелку. Утром, когда мы будили его, он был уже не с нами. Перед школой мы проходили мимо лавки Лапшена, чтобы удостовериться, что он там, что еще жив, и он был там, он красовался перед одинокими дамочками, грязнулями, вдовушками, демонстрируя им эффективность своих формул.

      А потом шелковая блузка и красивая грудь под ней вошли в нашу жизнь. Отец перестал пить пиво и спал в своей постели, а не на кухне. Она заставила его отказаться от сигарет. От жареной картошки. От колбас. От баранины. От пальмового масла. От цельного молока. От шоколада. Она не знала других мужчин и этого хотела сохранить надолго. Бесконечно долго, уточняла она, мечтательно улыбаясь, в самом начале; до всего этого.

      Бесконечность продлилась около тридцати лет и теперь утекала водой. Слезами, потом, мочой, слюной. Красоту всегда сменяет безобразие. Ничего красивого не остается.

      У меня никогда не было детей но с тех пор как твой отец болен мне кажется что он мой ребенок странное чувство думаешь будто делаешь все и для себя тоже чтобы тебя не забыли но скажу я тебе это неправда рождаешься один и умираешь один вот отчего мне так грустно.

      Я открыл три из шести бутылок