Маленький Принц. My.Self. Harmony.

пять лет – каждый день.

      – Ты знаешь, что плачешь во сне?

      – Нет, но и не отрицаю… – вздохнул он.

      – Плохие сны? – с пониманием поинтересовался Джеймс, протирая рану антисептиком.

      Мальчишка лишь кивнул и нервно прикусил губу, всё же ощущая нарастающее жжение в порезе. Но он слишком верил этим чуть тёплым рукам художника, чтобы отдёрнуть свою. Он не сделает больно. Никогда не сделает. Он обнимает и гладит по голове. Это ведь что-то значит? А то, что происходит сейчас – временное явление, всё пройдёт.

      – У тебя нет одеяла?

      – Нет, – блондин помотал головой, – Для тех, кто спит в углу на полу, оно не положено.

      – А как же зимой? – Джимми задал вопрос, который мучил его весь вечер, – Ведь очень холодно.

      – И зимой нет. Я перехожу спать к батарее. У меня давно не было кровати. И хорошего сна. Я… Мало сплю. что видеть меньше кошмаров.

      Хэлман остановил текущую из раны кровь и промакнул её ещё раз, прежде чем обработать жидким пластырем. Возле босых ступней мальчика собиралась небольшая кучка грязных бинтов, но он не обращал внимания. Только что-то пригревало изнутри, когда чуть шершавые руки художника вновь касались его повреждённой кожи.

      – Ты видел их тогда, когда была кровать?

      – Не помню. Кажется, нет.

      – Мышцы, наверное, затекают?

      – Ничего страшного, – хмыкнул мальчик.

      – Бывало ли так, что детей становилось больше, чем кроватей?

      – Нет. и уже давно. Боюсь, если они повзрослеют и уйдут, то я останусь совсем один. В ясельной группе никого нет.

      Жидкость янтарного цвета растеклась по желобку раны и стянула кожу липкой коркой, напоминавшей смолу. Кай с интересом смотрел на свою руку, на которой происходили такие странные превращения. В уголочки сухих потрескавшихся губ вновь закралась улыбка. Джеймс подул на рану и, убедившись, что пластырь достаточно подсох, бережно принялся заворачивать локоть в чистые бинты, но не слишком туго, а чтобы мальчик мог сгибать руку.

      – Ты боишься остаться один? – грустно спросил Хэлман.

      – Да. Тогда у них не будет причины держать меня в младшей группе, и я опять попаду к одногодкам. А тебя… Попросту уволят.

      – Кай, ты… Хочешь, чтобы я забрал тебя отсюда? – с надеждой спросил Джеймс, выпуская его обработанную руку из своих ладоней.

      – Что… Ты сказал?

      – Ты хочешь уехать из приюта вместе со мной?

      На глаза мальчика навернулись слёзы счастья и горя вперемешку, когда он медленно кивнул, как будто не веря своим ушам. Он не моргнул ни разу, а так и продолжал пристально смотреть на воспитателя.

      – Только если ты согласен… Я найду способ, и мы вместе уйдём отсюда. Я никогда не оставлю тебя, малыш.

      – Н-не оставишь? П-правда? – он пытался не поперхнуться воздухом.

      – Правда. Ты не будешь жить в приюте и бояться. Но… Моя очень хорошая подруга