Серебряный адмирал. Владимир Шигин

впечатление на стоявших на палубе матросов. Тем временем галиот уже огибал мыс со сторожевым постом. Капитан с боцманом спустились в каюту, и скоро боцман вышел оттуда с запиской. Все с интересом ждали дальнейшего развития событий.

      – Обстенить паруса и шлюпку на воду! – раздалась команда.

      На шлюпке к сторожевому посту боцман отправился лично. Он запиской известил родителей, что капитан решил взять их настырного сына с собой. Все свидетели этой сцены были в полном восторге, а особенно главный ее виновник. Однако слезать с мачты мальчишка все же не торопился. Он очутился на палубе не раньше, чем шлюпка вернулась обратно, была поднята, а галиот отошел от берега на более чем приличное расстояние от него. Команда обступила героя дня, смеясь и подбадривая.

      Произошло это достопамятное для истории событие 26 декабря 1618 года.

      Первый же рейс в Северное море убедил маленького Рюйтера в правильном выборе пути. Морское дело, несмотря на качку и тяжкий труд, лишения и опасность, пришлось ему по душе. Разумеется, что первое время было непросто. На судах с юнгами не нянчились, и скидок на малолетство никто не делал. Учили кто окриком, а кто и зуботычиной. Однако учили крепко и быстро.

      Наверно, самым близким человеком для малолетнего юнги стал в это время на судне его невольный перевозчик – негр Жан Компани (по другим источникам – его звали Кан-Гуэ). Некогда увезенный работорговцами с родины, он затем принял христианство и, сумев каким-то образом освободиться, плавал теперь на судне стюардом капитана. Сердобольный Жан, жалея мальчугана, всегда старался приберечь для него лишний кусок, приободрить и приласкать. В ответ мальчишка платил ему своей преданностью. Два одиноких человека стали большими друзьями. И теперь каждый из них не мог пробыть без другого и нескольких часов.

      Иногда и Рюйтеру приходилось утешать своего черного друга, когда тот попадался под тяжелую руку капитана. Доверчивый и наивный, Компани порой становился жертвой довольно жестоких матросских шуток. То кто-то, уловив момент, бросал в офицерский котел с чаем старый сапог, то подсовывал обсыпанные сахаром смоляные шарики в тесто, предназначенное для капитанских оладий. За все эти прегрешения приходилось держать ответ, конечно же, стюарду.

      Первый рейс маленького Рюйтера был к африканскому острову Горею, что у берегов жаркой Сенегамбии.

      В один из дней, во время полного штиля, когда матросы, мучимые бездельем, слонялись без всякого дела, старый рулевой объявил, что готов предсказать каждому его судьбу. Первому, известному пьянице, он сразу же заметил, что тот еще выпьет больше бочек рома и пива, чем когда-либо набивал свои карманы звонкими шиллингами. Второму было сказано более туманно:

      – В конце года ты спустишься с нок-реи в самый глубокий интертрюм!

      Когда же тот выразил недовольство столь заумными метафорами, старик рулевой его мрачно успокоил:

      – Не торопись, придет твое время, узнаешь!

      Сидевшие тут же Компани с Михаилом тоже изнывали от нетерпения узнать свое будущее. Наконец, корабельный вещун подозвал к себе негра.