Скальпель. Вячеслав Воронов

то он может так просто взять и «нашлепать по ушам», засела у меня в голове.

      Я вспомнил эпизод из детства, когда с друзьями я играл в парке. Один лоботряс-переросток, от которого несло винным перегаром, отвесил мне пару оплеух, и я не посмел дать сдачи. И что я, робкий послушный мальчик, делал в том чертовом парке. Когда я вспоминал это событие, меня брала обида за свою трусость. Я прекрасно осознавал, что обидчик был старше и сильнее меня, и поступил я, скорее всего, правильно, но все же неприятный осадок в душе оставался до сих пор.

      Дожевав картошку, я соорудил бутерброд из хлеба с маслом и сыром, хотя больше не чувствовал желания есть. Чтобы быть сильным и здоровым, надо хорошо питаться, а диеты придумали слабаки, и все, что я читал о правильном питании – вранье. Доев, я вымыл руки и принялся одеваться, после чего задумался – стоит ли брать машину. Телефонный разговор с незнакомцем явно выбил меня из колеи, и в голову снова, неудержимо, словно мыши в хлебный амбар, полезли мальчишеские мысли. Как будто мой взятый в кредит «Ланос» был игрушкой, которую могут отобрать большие нехорошие дяди. «Что за чушь собачья» – подумал я и вслух пробормотал пару ругательств покрепче.

      Взглянув на сына, который по-прежнему безмятежно спал в гостиной, развернувшись поперёк дивана и скомкав простынь, я стал надевать туфли.

      Припарковался я у дома культуры, расположенного в центре города. Свободных мест для парковки было много. Я включил сигнализацию и вошел внутрь. Напрасно осматривал я стены холла, увешанные броскими рекламными плакатами – того, что интересовало меня, не было нигде. Я обратился к дежурному, который с сонным видом листал в кабинке бульварный журнальчик. Тот взглянул на меня недоуменно. Он явно впервые слышал, что здесь проводятся такие занятия, и задумался, скорчив недовольную мину, как будто я заставлял его разгружать вагон с цементом. С полминуты не слишком плодотворно потрудившись мозгами, медленно и лениво двигаясь, он извлек из недр стола рабочий журнал и принялся его листать. «Что за ерунда, – подумал я, наблюдая залысины на голове дежурного, – ни рекламы, ничего, даже этот не знает. Они вроде и не хотят, чтобы к ним люди шли. И почему так дешево?».

      Но дежурный промычал вдруг: «А-а-а!» – и пальцем с траурной каемкой под ногтем стал водить по странице. После этого он взглянул на меня с неподдельным интересом, словно я сошел с летающей тарелки или сознался в своей нетрадиционной ориентации.

      – Вспомнил. Подымайтесь на пятый этаж, комната пятьсот пятьдесят пять. У нас много свободных помещений на нижних этажах, но им почему-то захотелось повыше, поближе к небу, так сказать. А еще хотели на шестом этаже, и очень жалели, что у нас всего пять.

      «Ну, такая у них методика, – не без иронии подумал я, – они или рекламные гении, или полные придурки. Еще и на шестом хотели – шестьсот шестьдесят шесть, что ли?».

      Комнату под номером пятьсот пятьдесят пять я нашел не сразу – она оказалась в самом конце пустынного коридора с рядами запертых дверей. На многих из них не было номеров.