Житейские рассказы. Отрывок из одноименной книги. Алеша Архипов

Помираю! Люди, зрители мои красивые, отцепите меня кто-нибудь! Кончусь, сукин я сын! Кино кто видимость придаст?!

      Дрындучиха-то углядела в окно такое дело, – как раз против её окон колонка-то, – и вышла на помощь с ломом. А Тимоха сидит да и плачет головой поникшей.

      – Ты чегой-то? – спрашивает Дрындучиха.

      – Примёрз, бабушка! – всхлипывает.

      – Вота что… От слёз, чо ли? Эх ты, горемыка! Ну-ка я счас тебя ломиком садану, чтоб маяться перестал. – И норовит ему под задницу ломом-то съездить.

      А Тимоха-то не понял, да как закричит, да как заревёт пуще!

      – Бабушка, да это ж я, Тимоха, кино гоню… Ты чего, не узнала? Не убивай, ради Христа, у меня вся жизнь впереди!

      – Да ты чего, грешный, одурел совсема, не соображаешь ничего, – говорит Дрындучиха. Да как съездит под заднее место ломом. А он соскользнул да в Тимоху. Взорал тот пуще:

      – Христом богом, – кричит, – тебя молю! Ноги, – кричит, – обнимать буду! Молиться всю жизнь! Икону для этого с чердака достану. Замуж за тебя пойду! Токо не убивай!

      Стронулся, стал быть…

      Дрындучиха и оторопела, и не поймёт: с издевом ли он говорит, с пьяну ли, рехнулся ли?

      – Ну ты, коли тут издеваться удумал, – говорит, – то и издевайся один, а я пошла. Ишь, желтопёрый, чего говорит, поганец! Вот и сиди тута, а я пошла… Некогда мне тута с тобою балясы точить! Ишь, девку нашёл! – Да и повернулась, да и заковыляла к дому.

      Только чует Тимоха, свет белый меркнет у него в глазах, ровно Христос спустился к нему на минуту, да и уходит теперь. Смотрит на неё да и чувствует, не бабка это уходит, а жизнь его подалась в края безгрешные… И так медленно, медленно отплывает… Сдавило что-то ему горло.