Веретено Судьбы (сборник). Елена Федорова

что от волнения он путает слова, поэтому Глории не следует на него сердиться. Он приехал в Краков с желанием разыскать следы известной пианистки Гелены Мировска. И, о чудо! Он стоит у дома, в котором живут ее потомки. Он никуда не уйдет, пока Глория не пообещает ему новую встречу, если сегодня у нее нет времени на разговоры с незнакомцем.

      Времени у Глории было много. Но ей не хотелось приглашать в дом первого встречного. Поэтому она предложила встретиться завтра вечером в кафе напротив консерватории. Вацлав просиял. Он прижал руку Глории к губам, пропел:

      – Лублу тэбья! – Глория покачала головой.

      Вацлав улыбнулся, прошептал: «До видзеня, пани» и, подпрыгивая, побежал по тротуару. Глория рассмеялась. Вошла в дом.

      – Что тебя так развеселило? – поинтересовалась пани Ванда, глянув на дочь.

      – Меня развеселил человек по имени Вацлав, – ответила Глория.

      – Он что, вырос на грядке рядом с крокусами? – спросила пани Ванда.

      – Нет, дорогая, он проходил мимо, – обняв мать, ответила Глория. – Представь себе, он приехал сюда, чтобы узнать все про Гелену Мировска.

      – Что? – пани Ванда побледнела, опустилась на стул.

      – Что с тобой, мама? – испугалась Глория. Пани Ванда попросила стакан воды. Сделала несколько глотков, заговорила:

      – Много лет назад Гелену Мировска тоже разыскивал человек по имени Вацлав.

      Глория села на стул напротив матери. Ей было ясно, прошлое не отпускает Ванду, поэтому так трудно ей говорить о нем.

      – Вацлав Крайновский был высок, красив и безумно нежен. Когда он смотрел на меня своими черными глазами, я забывала про все на свете, – она вздохнула. – Мне было восемнадцать. Я влюбилась в него без памяти. Я верила всем его словам и клятвам. Я готова была идти за ним на край света. Я была послушной, доверчивой овечкой, которая не подозревает, что ее ведут на заклание… – пани Ванда спрятала лицо в ладони, разрыдалась. Глория бросилась утешать ее.

      – Все в прошлом, в прошлом, мама. Не стоит плакать о том, чего нельзя исправить. Ты учила меня быть сильной. Ты говорила, что невзгоды – это серые тучи, из которых льется дождь, чтобы выросли новые цветы, травы, деревья. Печаль нужна, чтоб мы полнее радость ощущали. Жить невозможно без печали. И раз она есть, значит, так должно быть.

      – Да нет же, нет! – воскликнула Ванда. – Так не должно было все у нас закончиться. Не должно… Все должно было произойти по-другому. Хотя… Теперь, через тридцать с лишним лет, я начинаю думать, что все закономерно. Только почему опять появляется человек по имени Вацлав? Почему он вновь ищет Гелену? Какой-то замкнутый круг, – она посмотрела на Глорию, вздохнула. – Мне потребовалось три года, чтобы прийти в себя после всего случившегося. Крайновский выкрал у нас все драгоценности Гелены и исчез. Твоя бабушка Аманда подняла на ноги всю польскую полицию. Но поиски не дали никаких результатов. Крайновский бесследно исчез, ис-па-рил-ся, – Ванда поднялась. – Теперь в нашей жизни появляется новый Вацлав, который тоже охотится за бриллиантами Гелены. Не удивлюсь, если он захочет заглянуть внутрь рояля, на котором она играла.