Ледобой. Круг. Азамат Козаев

рот, поспешила к изваянию.

      Брюст ничуть не изменился за то недолгое время, что прошло с нашей случайной встречи. Впрочем, говорить о том, изменился человек или нет, можно лишь хорошо его зная. А как хорошо я знала Брюста? Да никак. Видела лишь единожды, и в тот раз он показался мрачным и угрюмым. Сейчас ничем не лучше. Узнала еще нескольких. Тогда они состояли в дружине Брюста, и повезло им несказанно – до них не дошла очередь встать под Безродов меч. Побоище на поляне они запомнят надолго и воя в красной рубахе – тоже. И не узнать в каменном изваянии страшного беспоясого просто не могли.

      Увидев меня, один толкнул другого, другой – третьего, и друг за другом купец и обозники повернулись на мой топот. Брюст узнал. А кто в здравом уме и твердой памяти не узнал бы дуру, из-за которой сложили головы пятнадцать человек? Должно быть, все, кто шел с караваном в тот злополучный день, видели нас в кошмарных снах – меня и воя в красной рубахе.

      – Это ты? – мрачно обронил купец.

      – Да, я.

      – Узнаю. – Брюст помолчал и кивнул на изваяние. – Мне не за что его благодарить, но если бы этот вой оказался в моей охране, желать большего стало бы бессмысленно. Жаль, что он не выжил.

      – Ты ошибся, купец, – усмехнулась. – Безрод выжил.

      – Выжил?! – в голос воскликнули все разом. – Он выжил? Уложил одного за другим пятнадцать человек, слил на землю всю свою кровь и остался жить?

      – Да, он выжил.

      – И все это время вы оставались на поляне?

      – Трудно везти человека при смерти за тридевять земель ворожцу под наговор.

      – И в честь победы воздвигли этот памятник? – Лица парней исказились от презрения. Как я их понимала. Только больной духом человек, жадный до простых человеческих радостей, станет радоваться на крови и костях.

      – Не думайте обо мне хуже, чем есть. – Я насупилась, глянула исподлобья.

      – О тебе? Так это ты? – Брюст кивнул на глыбу и спрятал руку в бороду.

      – Да.

      – Твоя придумка?

      – Моя, и сделала самолично. Не Сивому же тесать камень, когда он по кромке ходил.

      Брюст переглянулся с парнями, и кто-то из них воскликнул:

      – Но у него красная рубаха! Дескать, славься вой в красной рубахе, бесславие остальным!

      – Ну и что?! Подумаешь, красная рубаха! Давайте начнем считаться, кто прав, кто виноват! В то утро не было победителя и побежденных. Остался лишь один выживший. Все шестнадцать правы, только… я не права. Меня судите.

      – Ты как будто его ненавидела. – Брюст хитро прищурился.

      – Дура была, – помотала головой. – Не мути душу, не вороши дно, и так тошно. Поедом себя ем, могла бы – оживила всех, но это не в человеческих силах.

      – Снесу к Злобогу памятник! – мрачно процедил Снегирь, по-моему, именно он должен был встать в круг в мою очередь. – Нечего глумиться!

      – Не дам! – Я метнулась к изваянию, прижалась к нему спиной и разметала руки в стороны. – Не помер тогда шестнадцатый – сейчас добить хотите? Не живого, так каменного? Только через мой