Дойти и рассказать. Сергей Владимирович Анисимов

такое движение называется «свивал», партнёрша в нём опирается в развороте на бедро ведущего. Здесь разница была в том, что бандит, прогибаясь, опёрся на его ногу задницей, и ремень выворачиваемого из кистей рук «Калашникова» захлестнул его шею. Сбоку мелькнула тень, и повернув на ходу голову Николай увидел тянущегося справа мужика в зелёной мусульманской повязке – и Алекса, который, вместо того, чтобы попытаться сшибить противника, уворачивается в сторону. Но он всё же успел. Конвоир, охнув, наконец-то заплёлся в собственных ногах, и осел на ягодицы, выпустив автомат и стараясь ухватиться хотя бы за Николаевы джинсы. Тот избавился от него одним брыкающимся прыжком, отскочив на свободное место, и тут сбоку набежал второй. Предёрнуть затвор Николай уже не успел, пришлось бить прикладом – причём не в морду или ключицу, а в коленную чашечку, пригнувшись под уже заносимый чужой ствол и разворачиваясь спиной в приседании, как закручивающийся волчком фигурист. Он, видимо, попал, но не успел даже выпрямиться до конца, как автомат вылетел из его рук, выбитый мощным ударом, и следующий удар пришёлся в поясницу, почти подбросив его в воздух.

      – За! – непонятно проорал мусульманин, крутясь на пятачке перед Николаем, и нанося удары прикладом собственного автомата то с одной стороны, то с другой. Второй приплясывал чуть сбоку, и бил своим. Слава богу, не в голову, – но и этого хватало. Несколько секунд Николай уворачивался, пытаясь поймать ритм движения противников, но все же один за другим несколько ударов пришлись ему в плечи, в бока, в рёбра. Ухватить приклад он даже не пытался, потому что второй использовал бы его заминку не колеблясь, но и так всё кончилось очень быстро. Николай как раз попробовал нырнуть в просвет между противниками, когда очередной тычок окованной железом пятки приклада пришелся сбоку в шею, и его сшибли на землю, начав бить ногами. Потом к бьющим присоединился кто-то третий. Николай попробовал пару раз крутануться на земле, но это было безнадёжно. Удары сыпались со всех сторон, и теперь уже он пытался только защитить лицо и пах, скрючиваясь в позу эмбриона. Чёртово сознание так и не гасло, и он чувствовал каждый удар. Потом, через тысячу лет, это наконец прекратилось…

      Сквозь пульсирующий шум в ушах, Николай расслышал оборвавший избиение повелительный голос, и бившие его бандиты, выпрямившись, чуть расступились. Смотреть по сторонам не было никакого желания, но чувствовалось, что вокруг него стоят не то четыре человека, не то пять. Ближайший, шаркнув по земле сапогом, нагнулся и больно ухватил его за ухо. Приподнимать Николая он, однако, не собирался, наклонившись к нему сам.

      – Ну что, доигрался, герой?..

      Голос Усама вызвал ноющую боль в глазных яблоках. Не сдержавшись, Николай застонал, пытаясь утихомирить пляшущие в темноте молнии.

      – Доигра-ался… – с удовлетворением в голосе повторил Усам, и отпустив ухо, поднялся с корточек.

      – Кто ещё хочет?

      Он обращался явно к остальным,