Без времени. Олег Ёлшин

старым знакомым, и это располагало. Люди в Москве не разговаривают с посторонними. Люди даже мало общаются с близкими им людьми, а здесь совсем другие обычаи. Уже несколько дней он просиживал на этом пляже в ожидании вечера, когда можно будет отправиться в клинику неподалеку, чтобы снова увидеть жену, поговорить с врачом. И все эти несколько дней он ел в этом кафе, пил, смотрел на море и ждал. Он словно поселился на этом мягком диванчике у самой кромки воды и никуда уходить не хотел, иногда бесцельно бродил вдоль широкой набережной, и только поздно вечером возвращался в гостиницу.

      – Зачем? – очнулся он от своих мыслей. – Так,… по делам, – уклончиво ответил он, выжидающе посмотрев на еврея, давая понять, что добавить нечего.

      – И правильно, – продолжал еврей. – Если вы не собирались ехать в Иерусалим, вам это делать и не надо вовсе.

      Теперь он говорил серьезно, оставив свою лукавую улыбку.

      – Миллионы людей приезжают сюда, чтобы прикоснуться к святыням. Но это паломники. Они готовились к такой поездке, а просто так заходить в Старый Город, пожалуй, не имеет смысла. Он ничего вам не даст. Он вам не понравится, не оставит впечатлений. Лучше как-нибудь в другой раз.

      Еврей снова улыбнулся и спросил: – Как обычно кофе?

      – Кофе?… Да, пожалуй, – пробормотал он и внезапно спросил:

      – А что там смотрят в Иерусалиме? В этом старом городе?

      – Вы не знаете? – еврей был ошеломлен его невежеством. – Вы крещеный?

      – Да,… конечно, – ответил он.

      – И не знаете, где находится Голгофа или Храм гроба Господнего? Это ваши святыни!

      Он уже пожалел, что задал этот вопрос, а еврей продолжал:

      – В старом городе проходит Крестный Путь Иисуса. Начинается он с момента, как его осудили, потом дали деревянный тяжелый крест и отправили на Голгофу. Этот маршрут равняется целой жизни. Долгую жизнь он прожил на этих улицах, неся свой крест.

      Он удивился и снова зачем-то спросил:

      – Какова длина этого пути?

      Еврей хитро прищурился: – Смотря чем измерять. Если метрами, всего три-четыре сотни шагов, если поступками… Он поднимал свой крест, ронял его, снова поднимал и нес. Говорил с людьми, за грехи которых шел отдавать жизнь, останавливался и шел дальше. Потом распятие на Голгофе, смерть и, наконец, чудесное воскрешение.

      Старый еврей, подумал немного и добавил: – А так, всего-то несколько сотен метров.

      – Жизнь длиною в несколько сотен метров, – повторил он и снова посмотрел на море, где волны, гонимые ветром, накатывали на берег. Долго так сидел, позабыв о хозяине маленького кафе, с которым только что беседовал. Тот неспешно удалился, не произнеся больше ни слова, потом принес чашечку ароматного кофе и скрылся в глубине кафе.

      Ехать в какой-то старый город, чтобы смотреть на Святые места? Зачем? – удивился он. Все эти экскурсии, впечатления не имеют никакого смысла, когда не можешь без нее двинуться с места. Даже море, которое он так любил когда-то, теперь совсем не радовало его. Он чувствовал себя предателем.