Тайны виртуальной жизни. Алла Полянская

чтоб варила какой-то борщ и гладила стираные вещи. Мужчины находятся в плену совершенно диких предрассудков, считая себя вправе требовать от женщины самых разнообразных вещей, вплоть до секса. И секса требовать даже тогда, когда мне, например, и приблизительно его не хочется. А еще деторождения, которое пугает меня до одури, сама концепция даже.

      Дети – это вообще отдельная песня. С детьми у меня сложные отношения: младенцы не умиляют, потому что они бессмысленные, громкие, слюнявые и немного страшненькие; малыши, бестолково шумные, сующиеся повсюду, траектория передвижения которых напоминает броуновское движение безо всякого смысла, меня также раздражают. А вот когда детям лет семь-восемь, это уже вполне личность, с которой можно общаться на равных. Но нигде не выдают семилетних детей с твоим собственным набором генов, а вариант с младенцами меня не устраивает.

      Мне надоело объяснять все это и видеть жалость в глазах подруг и родственников, словно я и правда неполноценная. А я не считаю, что отсутствие мужа и детей делает меня неполноценной! Я сама зарабатываю на жизнь и живу как хочу. И приобретать какие-то девайсы только ради того, чтобы в глазах социума выглядеть состоятельной, не собираюсь. Потому что, по моему мнению, заводить семью и тем более детей нужно только тогда, когда человек сам сможет обеспечивать их. А не так, как, к примеру, Олька: ни дня не работала, родила двоих детишек, а потом муж ее бросил и нашел другую, и теперь все разговоры Ольки вертятся вокруг того, как она выбивает из него ежемесячное содержание для себя и детей.

      Она в подробностях описывает новую пассию бывшего супруга и свои унижения. Все сочувственно охают: «Надо же, какая бедняжка! Ах, какой негодяй!» Олькины приключения превратились в вялотекущую шизофрению вкупе с местной санта-барбарой, в которой появляются все новые серии, и конца этому не предвидится, но в глазах социума Олька – личность состоявшаяся, а я нет. И когда она ноет, пытаясь вызвать сочувствие, она его получает, более или менее искреннее, ей как бы априори полагается это сочувствие.

      А вот мне всегда хотелось спросить: а какого, собственно, лешего ты, Оля, не работаешь? Но я, по понятным причинам, не спрашиваю, просто молчу.

      Мы знакомы с института, и я думала, что уж кто-кто, а Олька добьется успеха. Но она на четвертом курсе вышла замуж, диплом защищала перед самыми родами и с тех пор не работала, занимаясь домом и детьми, как того и хотел ее ненаглядный Юрочка. А Юрочка тем временем не зевал, пока Олька обеспечивала ему «крепкий тыл», он сделал хорошую карьеру, и вокруг Юрочки в какой-то момент появился хоровод из молодых ногастых девок, которые были готовы на все. А Олька в халате, и разговоры только о детях и борщах, и в постели не фонтан, потому что устает же она и не следит за собой – ну а зачем? Муж есть, дети есть, она же мать, а не фотомодель.

      Но Юрочка, как оказалось, мечтал о другом. И теперь вся Олькина жизнь сосредоточена на том, чтоб выклянчить у него денег. Юрочка, надо заметить, зарабатывает столько, что может совершенно свободно содержать десяток детей и жен, но ему, по-видимому,