Друг детства. Евгения Перова

цветок в верхний кармашек пиджака! Придурок!

      Но тут на Сашку обрушилась Светка, и им пришлось идти в класс.

      – Бахрушина-то, смотри! На человека стала похожа! Только платье – фу-у, старье! Сейчас ей ка-ак вломят за то, что без формы!

      Сашка промолчал. Платье действительно было бабушкино, перешитое. Но никто из учителей не обратил на Ольгин наряд ни малейшего внимания: как раз ввели новую форму, половина девчонок щеголяла в синих костюмчиках, часть так и донашивала старые коричневые платья с фартуками, а некоторые, посмелей, вообще наряжались по-своему. Привязалась только математичка, тощая и злобная старая дева по прозвищу Косинус, которая цеплялась ко всем хорошеньким девчонкам. Ольга отвечала у доски, и математичка, оглядев ее с ног до головы, спросила:

      – Почему это ты не в форме, Бахрушина?

      – Видите ли, Мария Петровна, дело в том, что на мой выдающийся… размер… школьную форму уже не продают…

      Класс замер.

      – А шить форму в ателье, ради нескольких последних месяцев, нам с бабушкой не позволяет материальное положение. Так что придется вам потерпеть меня в этом платье, тем более что Анна Семеновна не возражает.

      Мария Петровна побагровела.

      – Как ты смеешь мне дерзить!

      – Я только ответила на ваш вопрос.

      – Больно умная стала! Садись, «четыре».

      Но Оля не села.

      – Простите, Мария Петровна, не могли бы вы обосновать вашу оценку? Почему именно «четверка»? Я допустила какую-то ошибку?

      Класс уже не дышал: во дает Бахрушина!

      – Как ты… Как ты смеешь так со мной разговаривать?!

      – Но должна же я знать, в чем заключалась моя ошибка! Должна же я совершенствовать свои знания.

      – За дерзость! За дерзость я сняла с тебя балл! Распустилась совсем!

      – Но мне всегда казалось, что педагог должен оценивать знания ученика, а не его внешний вид или манеру поведения. В чем заключается моя дерзость? Я разговариваю с вами вежливо, не повышая голоса, не хамлю…

      – Вон! Вон из класса!

      – Не вижу оснований.

      И Ольга как ни в чем не бывало уселась за парту. К счастью, прозвенел звонок, а то бы неизвестно, чем все это кончилось. Но больше Косинус к Бахрушиной не вязалась. Потом Оля обломала Калугу, который вдруг решил сесть с ней рядом. Оля пожала плечами – сиди, если хочешь, место не купленное. Просидел он всего два дня – посреди урока физики Калугин вдруг со страшным грохотом свалился с парты на пол.

      – В чем дело?! – возопил кроткий старенький физик Павел Ардалионович. – Что там такое, Калугин?

      Но Калуга только пыхтел и возился на полу, пытаясь встать.

      – Оля, что случилось? – Физик очень трепетно относился к Ляльке.

      – Простите, Павел Ардалионович, но Калугин положил руку на мое колено, а мне это не понравилось. Вот я его и подвинула. Слегка.

      – Вон из класса, мерзавец! И чтобы без родителей завтра не приходил!

      Калуга, весь красный, опрометью выскочил из класса, а Ольга выглядела совершенно