Война ведьмы. Джеймс Клеменс

у него была одна рука, но при свете дня мое сознание изменило эту незначительную деталь.

      Морис покачал головой и встал.

      – Это стало бы еще одним доказательством, что твой сон не был провидческим, – сказал он. – Истинное пророчество остается в памяти навсегда.

      Джоак вздохнул и посмотрел на двух решительно настроенных братьев. Значит, его сон был самым обычным кошмаром. Он повернулся к Эр’рилу, который все это время молчал. Стоическое выражение на его лице стало каким-то болезненным.

      – Итак, если это всего лишь дурной сон, – продолжал Флинт, – думаю, нам нет необходимости брать мальчика с собой. Пусть остается и присматривает за моим хозяйством.

      – Нет, мальчик должен ехать с нами, – заговорил Эр’рил неожиданно напряженным голосом. – В качестве меры предосторожности.

      – С какой стати? – спросил Морис. – Ему приснился дурной сон, который навеяло заключение на острове, и на поверхность всплыли старые страхи.

      – И тем не менее мы должны взять его с собой. – Эр’рил отодвинулся от стола, показывая, что не желает это больше обсуждать.

      Но прежде чем кто-то успел ему возразить, тишину на корабле разорвал пронзительный крик.

      Джоак, сжимая в руке посох, тут же вскочил на ноги.

      – Элена!

Глава 3

      – Повернись… медленно! – приказал резкий голос из-за спины Мисилл.

      Старая целительница перестала изучать полки, заставленные бальзамами и лекарствами. В руке она держала бутылочку с какой-то травой. Мисилл не могла понять, что написано на лице женщины; отсутствие глаз делало эту задачу почти невыполнимой. И все же ей показалось, что тень мимолетной улыбки коснулась тонких губ целительницы.

      – Тикал, оставь бедняжку в покое, – пожурила она зверька.

      Мисилл медленно повернулась и обнаружила, что за спиной у нее никого нет. Только крошечный пушистый зверек висел на щеколде двери. Видимо, под его весом она и захлопнулась. Но кто же тогда говорил? Мисилл огляделась по сторонам. В комнате никого не было.

      Тикал, не сводя с нее огромных глаз, принялся карабкаться вверх по двери.

      – Прикоснешься к своему мечу и тут же умрешь, – сказал он тем же грубым голосом.

      У Мисилл от удивления широко раскрылись глаза.

      – Не обращай на него внимания, – сказала старая целительница у нее за спиной. – Тикал не понимает, что говорит. Он всего лишь повторяет то, что слышал на улице.

      – Почем апельсины? – продолжал Тикал, и его голос стал пронзительным, как у женщины. – За такую цену я смогу купить три бушеля!

      Зверек добрался до качелей, прикрепленных к потолку, и повис вниз головой, зацепившись за них хвостом и одной лапой. Он взглянул на Мисилл и детским голоском заявил:

      – Я люблю лошадок.

      Мисилл, удивленно моргая, смотрела на диковинное существо, чувствуя, как от пережитого страха ее сердце отчаянно бьется в груди.

      – Что это за зверь такой?

      – Тамринк. Точнее, златогривый тамринк, из джунглей Ирендла. Одним из его главных талантов является