За радугой. Соломоника де Винтер

просто не мешай мне читать», – подумала я. Пожалуйста, не мешай мне читать и просто оставь меня в покое.

      Прошло время, и постепенно Дороти немного успокоилась; но она чувствовала себя очень одиноко, а ветер выл над ней так громко, что она чуть было не потеряла слух.

      Именно тогда демон отчаяния прокрался в меня. Забрался в вены, проник в артерии. С тех пор он живет во мне и никогда уже не уйдет. Это он отнял у меня способность и желание говорить.

* * *

      Энтони отвел меня обратно к Дейзи, в квартиру, где мы раньше жили с Олли. Джеймс, которому теперь принадлежал ресторан отца, вышвырнул Дейзи и быстро нашел ей замену. Он, наверное, и кухню-то теперь использовал исключительно для встреч с такими же отвратительными скользкими ублюдками, как он сам.

      Дейзи начала сходить с ума. Она не могла оставаться в квартире, где все напоминало об Олли. И через две недели мы просто уехали. Из города. Сели на автобус до Флориды, где меня отправили в школу и все такое прочее. В школе меня определили в спецкласс, потому что я «умственно неполноценна», как они сказали мне, и потому что я «не в состоянии адаптироваться к изменениям и не способна общаться с другими детьми». Другими словами, меня обозвали социопатом. Очень бы мне хотелось, чтобы они видели, как Дейзи каждый вечер нюхала белый порошок со стола в кухне, истерически плакала, когда убирала нашу крошечную квартирку или как готовила еду и тут же выбрасывала ее. Пожалуй, в таком жутком состоянии я ее до этого не видела никогда. Пять лет. Пять лет мы жили среди этого ужаса.

      Да, доктор, именно во Флориде Дейзи начала принимать наркотики. Была готова на что угодно, чтобы получить дозу. Иногда она не возвращалась домой неделями. На завтрак мне приходилось есть желе, потому что холодильник был пуст, а все деньги уходили на ее дерьмо. Вы же понимаете, доктор, не я принимала наркотики – так почему же вы не видите, что я не сумасшедшая?

* * *

      У нее был специальный металлический чемоданчик для наркотиков. Однажды я искала туфли и наткнулась на него. Я искала везде, а потом вспомнила про ее комнату. Покопавшись в шкафу, я залезла под кровать и нашла блестящий металлический чемоданчик. В нем не было ничего, кроме пары смятых долларовых банкнот и нескольких пустых полиэтиленовых пакетиков.

      Иногда Дейзи пыталась бросить. И тогда начинался кошмар – она вся покрывалась капельками пота, а когда я открывала окна, ей становилось холодно, и она начинала трястись, и мне снова приходилось закрывать окна и включать отопление.

      Дейзи доставала деньги, продавая наркотики. Пока мы жили во Флориде, она успела задолжать слишком многим дилерам, так что мы сбежали из города и переехали в Марлинвилл. Она так и не вернула никому долги. Она снимала напряжение тем, что разрушала свой разум наркотиками, а я – тем, что восстанавливала мир каждый раз, когда переворачивала новую страницу.

      Когда Дейзи сидела на наркотиках, она была воплощением зла, разрушительной, жуткой и отвратительной, словно злая ведьма. Я никогда бы не осмелилась сказать это вслух. Но мысленно я называла ее демоном-разрушителем каждый