Горец. Гром победы. Дмитрий Старицкий

вошла строгая Альта, взяла своего сына поперек туловища и унесла с извинениями.

      А тот все кричал, размахивая саблей за ее спиной:

      – Все равно я спать днем не буду!

      Явление мальчишки разрядило накаленную атмосферу. На лицах присутствующих появились улыбки.

      – Это разве не ваш сын? – спросил князь.

      – Нет, ваше сиятельство, это младший сын покойного графа Битомара, граф Риестфорт. Я всего лишь его воспитатель. Мой сын только-только ножками пошел.

      – Простите… ваша милость, – несколько спотыкаясь в словах, произнес старший по возрасту аудитор. – Вы тот самый Кобчик, который устроил осенью кровавую тризну по графу Битомару на фронте?

      – Не буду отрицать очевидного, – ответил я.

      – То, что у Битомара оказались сыновья, стало большой неожиданностью для императорского двора, – сообщил зачем-то князь. – Непонятно только, зачем он их прятал от света?

      – Может быть, он не хотел для них своей участи, – предположил я. – Вы, наверное, также не в курсе, что Битомар серьезно увлекался химией, а его заставляли служить в кавалерии.

      – Такое трудно понять и еще труднее в такое поверить, – заметил асессор.

      – Вы правы, барон, – кивнул я ему. – Но химия… Это такая наука, которая мало кого оставляет равнодушным, стоит к ней лишь прикоснуться. За ней наше будущее. И хорошее, и плохое.

      Возникла пауза, про которую на моей родине говорят – «милиционер родился».

      – Чай? Кофе? Чего-нибудь покрепче? – спросил я, чтобы разрядить обстановку.

      – Мне лучше водки, – попросил генерал.

      – Мне тоже, – поддакнул асессор.

      Аудиторы от всего отказались.

      – Тогда, господа аудиторы, – внес я предложение, подкупающее своей новизной, – сейчас будет подана коляска, которая вас отвезет во дворец к казначею герцога. Вы успеете еще его там застать. Если герцог соблаговолит, то я буду рад принять вас у себя на заводе. Но без приказа Ремидия… Извините, не властен. Военная тайна.

      После ухода аудиторов нам подали можжевеловку из посылки Эллпе и соления, оставшиеся еще от гостинцев жены Гоча. Нарезку из копченой гусиной грудки. Сыр. Маринованную горную зелень.

      Генерал выложил на стол свой портсигар, но я молчаливо показал глазами на пирамидку.

      – Барон, где это видано, чтобы выпить и при этом не закурить? – рассерженным тоном выговорил мне князь.

      – В моем доме, князь, – ответил я ему. – Все тут курят только на хозяйственном дворе. Сам я не курю, а моя беременная жена даже запаха табачного не переносит. Увы… Прошу простить. Итак, раз мы остались в тесной компании без балласта и лишились танцев с бубнами, то прошу вас озвучить, что именно желает правительство империи от скромного фабриканта?

      – Ручные пулеметы.

      – Они и так производятся на заводе в Будвице.

      – Мало. Мало. Нужно намного больше, – убеждал меня начальник ГАУ.

      – Для обычной пехоты они не очень уж и нужны, – возразил я, – так показала боевая практика Восточного