История философии. Борис Николаевич Бессонов

ему Бог-творец. Этот дуализм, ограничивающий могущество Бога, подрывал монотеистическую сущность христианства и, естественно, был неприемлем для отцов церкви.

      Близким к гностицизму было манихейство. Основоположник и первый глава этой религиозной системы персидский мыслитель Мани (216–274/277) также доказывал, что в мире борются два начала: божественное и дьявольское, свет и тьма. Эта борьба отражается и в человеческой душе. Однако человек может победить тьму, зло и т. п. Путь к победе над злом в человеческой душе – аскетизм, отказ от всяких удовольствий. Вывод сторонников манихейства о том, что человек сам, без помощи Бога, может спастись, также отклонялся официальной церковью.

      Большую роль в пропаганде христианства и защите его от еретических учений сыграл Тертуллиан (155/165 – после 220). Он решительно выступал против соединения философии и веры, доказывая, что вера и разум несовместимы. Его принцип: верую потому, что нелепо.[31] Евангелие – единственный источник познания и Бога, и мира.

      Ориген (ок. 185–253/254), напротив, стремился соединить христианство с философией, в частности, с неоплатонизмом. Он считал, что Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух совершенно бестелесны, они – чистый Дух. Все остальное имеет тело и душу (и люди, и звезды и т. п.). По Оригену, души людей, как и у Платона, входят в людей при рождении; сами они существуют с сотворения мира. Разумеется, утверждения Оригена о предсуществовании души, а также тезис о том, что все люди, и даже дьяволы, в конце концов, будут спасены, не были приняты церковью.

      Арий из Александрии доказывал, что Бог-Сын имеет другую сущность, нежели Бог-Отец: Сын сотворен Отцом, но не равен ему. Подобное учение, умалявшее с точки зрения церкви авторитет Христа, также было ею отвергнуто.

      Самая выдающаяся фигура средневековой патристики – Августин Блаженный (354–430). Сначала он был приверженцем манихейства (см. выше). Манихейство утверждало, что Вселенная произошла от тьмы, а человеческая душа – от света. И поскольку мир есть воплощение зла, постольку зло проникает и в человека, но именно поэтому человек не несет ответственности за совершенные им недостойные поступки. Однако подобная трактовка проблемы не устраивала Августина и он, отклонив манихейство, обратился к неоплатоникам, полагая, что они лучше объясняют происхождение зла. Неоплатоники считали, что зло – это отсутствие или недостаток добра. Так, например, по их мнению, похоть – это любовь, но направленная в недостойное русло. Опираясь на неоплатоников, Августин защищал свободу воли. Он полагал, что с космической точки зрения зла нет: существует гармония, и с этой точки зрения все имеет свое оправдание. Грех происходит от злоупотребления свободной волей. Человек ответственен за свои поступки (это отрицали манихеи). Вместе с тем Августин выступил против пелагианства, основатель которого, Пелагий (ок. 360 – после 418), считал, что можно вести безгрешную жизнь и без помощи Бога, опираясь только на его учение. Августин же полагал, что людям необходима божья

31

Credo quia absurdum (лат.) – эти слова традиционно приписывают Блаженному Августину, хотя нигде в его сочинениях такое выражение не встречается. Похожее по смыслу рассуждение есть у Тертуллиана в его сочинении «О теле Христовом». Дословно: «Сын Божий распят – это не стыдно, потому что постыдно. И умер сын Божий – это вполне достоверно, потому что нелепо. И, погребенный, воскрес – это верно, потому что невозможно». Вероятно, крылатая фраза сложилась на основе этих рассуждений Тертуллиана.