Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер. Михаил Чуев

распахнул дверь в комнату.

      Первое, что бросилось в глаза – аккуратнейшим образом застеленная кровать и стопка белья на стуле в изголовье. Второе – стол, как бы в контраст с кроватью заваленный кучей книг. Кастанеда, Бах, и сверху эту беспорядочную кучу интеллекта венчала потрепанная, но все еще притягательно яркая оранжевая обложка. «Заратустра»!

      На гвозде, вбитом в стену, висели плавки и пляжное полотенце, а в углу стояла пара стоптанных кроссовок.

      Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Серега уехал.

      Бросил все, что составляло главный летний интерес его жизни, и исчез. Возможно, таким образом он навсегда попрощался с иллюзиями детства. И хотя впереди у нас еще были не одни студенческие каникулы, в Михалево он больше не приезжал.

      – Вот так, бросил все, что душа любила, и сбежал. Даже с другом не попрощался. Спасибо, хоть ключ оставил.

      – Ба, что ты говоришь! Он… он мне вчера жизнь спас, а ты ключ!

      – Хм… выгода, значит, какаято у него была. Своя.

      – Ба, да какая выгода! Он в Америкуто не поехал, может быть, по нашей вине. Почему, ну почему ты так к нему!

      – В Америку?

      – Да! Вместо него поехал другой студент. А профессор хотел… да ты сама слышала!

      – А он, твой друг, самто этого хотел?

      – Ну… кто б на его месте не хотел? – сказал я уже не слишком уверенно.

      – А ты уверен, что в Америку? Ты видел этих двух с ним вертухаев.

      – Кого?!

      – Вот именно! Кого! И сразу: «сдаете, не сдаете?»

      – И что же? Ну почему было не сказать, что Серега просто живет у нас.

      – Может быть, и можно было.

      Бабушка вдруг както резко сникла, даже ростом стала какбудто меньше, села на скамью у окна. Вздохнув тяжело, поджала губы.

      – Может, и можно было, – глядя вниз, на безвольно скрещенные на коленях сухие жилистые руки, повторила она. – Только когда в тридцать седьмом за моим дядей Егором (двоюродным, значит, прадедом твоим) вот также пришли, то тоже очень мило спросили.

      – Что, что спросили?

      – А то и спросили: «Не хотите поехать в Америку по обмену опытом? С их фермерами». Ну или кто там у них.

      – А он?

      – Ну, а он возьми и согласись. Сосед, например, Мишкин дед покойный, тот отказался. Даже выступил в колхозном клубе на собрании с речью. Зачитал по бумажке. Мол наше советское сталинскомичуринское земледелие самое передовое, и ехать надо им к нам, а не наоборот. Ну, а дядька – тот «поеду и поеду». Хочу, говорит, мир повидать да как люди живут, посмотреть. Да присмотревшись, поучиться койчему полезному. И подписал бумажку.

      – Какую бумажку?

      – Через неделю такие же вот «архангелы» за ним и приехали. Собрал дядя Егор вещички в узелок и поехал. В «Америку». Больше мы его не видели, сгинул без следа. Детей его – братьев моих двоюродных – мои отец с матерью к себе забрали. Не бросили и в люди потом вывели. Теперь понял, Сашок?!

      – Ба, но сейчас