Огневой контакт. Альберт Байкалов

не торопясь, поднялся на второй этаж особняка и, войдя в свой кабинет, уселся за стол.

      Посидев с минуту, снова встал, прошел вдоль стены с книжными шкафами и остановился у окна.

      Внизу, во дворе, огороженном высоким забором из красного кирпича, на постриженном газоне лежали два ротвейлера. Чуть поодаль, в беседке среди молодых яблонь, сидели несколько охранников. Положив на колени автоматы, они лениво переговаривались.

      Эти окна выходили во внутренний двор, поэтому он не видел, как, согласно его указаниям, при появлении небольшого кортежа из трех джипов ворота открылись и машины, не сбавляя скорости, пронеслись прямо к парадному входу. Однако по тому, как лица у мордоворотов, находящихся в беседке, сделались серьезными, а один из них, приложив к уху черную коробку портативной рации, кивнул напарникам и они, встав со скамеечек, разошлись в противоположных направлениях, Решетов понял, что эмиссар прибыл.

      Он отправился встречать приехавшего. Буквально в дверях столкнувшись с Мальцевым, поморщился.

      – Я уже знаю. Иди наверх.

      По мраморным ступенькам к входу направился еще довольно молодой человек, высокого роста.

      Длинные, до плеч, черные, слегка вьющиеся волосы, такого же цвета густые брови, орлиный нос…

      Где-то Решетов уже видел его.

      Чуть приотстав, за ним следовал еще один мужчина. Он был постарше и, судя по всему, выполнял при нем обязанности советника.

      По виду оба были чеченцами.

      Они прошли мимо Решетова, застывшего с холуйской улыбкой на губах, лишь смерив его взглядом, от чего он почувствовал себя швейцаром в собственном доме. У джипа с тонированными стеклами с невозмутимым видом стояли четверо охранников приехавшего. По их физиономиям Решетов понял, что они думают так же.

      Развернувшись, он засеменил следом.

      Высокий остановился в фойе. Засунув руки в карманы, огляделся.

      – Меня зовут Ваха.

      Дмитрий Иванович вздрогнул, наконец вспомнив, где сталкивался с этим человеком.

      Это произошло под Москвой, в Бутовском лесопарке. Они сидели с Асланом в его лимузине.

      Отпив из высокого стакана минеральной воды, тот пристально посмотрел в глаза Решетову.

      Не выдержав цепкого, ничего не выражающего взгляда, Решетов с деланым интересом принялся рассматривать установленный между ними инкрустированный серебром столик.

      – Вот что, дорогой, – чеченец вздохнул, – любой прокол, и ты пожалеешь, что родился на этот свет…

      В салоне, отделанном дорогой кожей, воцарилась тишина.

      Снаружи машины зашелестела листва. Открылись двери, и рядом с ним бесцеремонно уселся этот человек.

      – Запомни его, Ваха. – Аслан выдержал паузу, словно давая возможность Вахе действительно запомнить Дмитрия Ивановича, затем на одном дыхании выдохнул: – Пока он не сделал нам ничего плохого…

      Решетов, которому очень не понравилась манера разговора, усмехнулся:

      – Ты разговариваешь со мной так, как