Жанна д'Арк. Марк Твен

не спишь. Я знаю, что не спишь. И ты не спал и тогда, когда делал заметку на дереве.

      Я похолодел от ужаса, потому что теперь не оставалось никаких сомнений, что я не спал, но действительно был очевидцем чего-то страшного, чего-то сверхъестественного. И тут я вспомнил, что грешными стопами я попираю священную землю – ту землю, которой коснулась священная тень. Я ринулся прочь, содрогаясь от страха. Жанна догнала меня.

      – Не бойся; пугаться нечего, – сказала она. – Пойдем со мной. Сядем у родника, и я расскажу тебе свою тайну.

      Она уже готова была начать, но я перебил:

      – Сначала скажи мне вот о чем. Ведь ты не могла видеть меня в лесу; как же ты узнала, что я сделал заметку на дереве?

      – Подожди. Дойдем и до этого, узнаешь все.

      – Но объясни мне теперь хоть одно: чья это была грозная тень?

      – Изволь, скажу. Только не пугайся, опасности нет. То была тень архангела Михаила, вождя и предводителя рати Небесной.

      Я перекрестился и затрепетал при мысли, что я осквернил стопами эту землю.

      – Тебе не было страшно, Жанна? Видела ли ты его лик, его стан?

      – Да, но мне не было страшно, потому что это случилось уж не в первый раз. А в первый раз – боялась.

      – Когда это было, Жанна?

      – Года три тому назад.

      – Так давно? И много ли раз ты видела его?

      – Да, много.

      – Вот почему ты так переменилась; вот почему ты стала такой задумчивой, не похожей на прежнюю Жанну. Теперь понимаю. Почему ты никому не рассказывала об этом?

      – Мне не было позволено. Теперь можно, и вскоре я расскажу обо всем. Но пока – только тебе. Еще несколько дней это должно оставаться тайной.

      – А раньше никто не видел этой белой тени?

      – Никто. Она нисходила на меня несколько раз, когда были тут и другие и ты, но никто не мог ее увидеть. Сегодня было иначе, и мне сказано почему. Но больше она никогда не будет видима.

      – Значит, в этом было знамение мне? Знамение, имеющее особый смысл?

      – Да, но я не имею права говорить об этом.

      – Странно, что этот ослепительный свет может явиться перед твоими глазами, а ты его и не заметишь.

      – Он сопровождается голосами. Являются несколько святых, сопутствуемые сонмами ангелов, и говорят со мной; я слышу их голоса, но другие не слышат. Они дороги мне – мои Голоса; так я их называю.

      – Что же они говорят тебе, Жанна?

      – Разное. Все о Франции.

      – О чем они больше всего говорили?

      Она вздохнула:

      – О бедствиях – все только о бедствиях, о неудачах, об унижениях. Больше нечего было предсказывать.

      – Так они говорили тебе все это заранее?

      – Да. Так что я знала наперед о всех грядущих событиях. И потому я была печальна, как ты заметил. Могло ли быть иначе? Однако всякий раз было также и слово надежды. Больше того, Франции обещано освобождение, она получит назад свое величие и свою независимость. Но как и через кого – о том не было сказано. Не было сказано до нынешнего дня.

      При