Кому в эмиграции жить хорошо. Чёрный Саша

я по зернышку

      И утешала каждого

      Широкою рукой.

      Кабы судьба треклятая

      Хоть хвостик бы оставила

      От всей моей от щедрости, —

      Ни одного несчастного

      Средь нас бы не нашлось…

      Эх, сколько горя горького,

      Бескрайнего, бездонного

      В каморку эту тесную

      Текло, лилось рекой!

      Ведь я же тоже, милые,

      Не истукан бесчувственный,

      Не янычар с кинжалищем,

      А русский человек.

      Да вот теперь и тюкнуло:

      Клиенты все посхлынули…

      Поди, не верят более

      Ни картам, ни судьбе.

      Да и с деньгами, яхонты,

      Все нынче подтянулися:

      Уж лучше съесть две порции

      Монмартрского борща,

      Чем зря с судьбой заигрывать —

      Доить ежа в мешке…

      Вот и сижу счастливая, —

      Вяжу жилеты теплые

      Да по домам окраинным

      Знакомым разношу —

      Коли у вас в редакции

      Кому-нибудь понадоблюсь, —

      Свяжу в кредит, родимые,

      Хоть тридцать лет носи!..»

      Приятели почтительно

      Гадалке поклонилися,

      Сверх таксы расплатилися,

      Вздохнули и ушли.

      IV

      Час от Парижа – много ли?

      По тишь в полях безмерная,

      Вокруг усадьбы крохотном

      Крутым кольцом стена.

      Каштаны оголенные

      Мотаются-качаются,

      Луна, бельмо печальное,

      Над кровлей ворожит…

      А из окна вдоль дворика

      Желтеет свет полоскою.

      Тепло и столовой низенькой…

      Хрипят-стучат часы.

      Приятели-анкетчики

      Пьют чай с вареньем яблочным

      У круглого стола

      И слушают задумчиво,

      Как голосит комариком

      Пузатый самовар.

      Их добрая знакомая,

      Дородная хозяюшка

      Агафья Тимофеевна,

      Шестое выдув блюдечко,

      Ладонью губки вытерла

      И начала доклад:

      «Что вам сказать, затейщики?

      Живу-дышу, не жалуюсь,

      Мои испанки-курочки,

      Могу сказать, не хвастаясь,

      Известны всем вокруг.

      Пером, как уголь, черные,

      Дородны, как боярыни,

      Штаны на ножках – с муфтою, —

      Не куры, а орлы…

      И яйца, что гусиные, —