Прелестник. Наталья Колобова

ом двое юношей. Одежды и наличие шпаг ясно свидетельствовали о том, что молодые люди – дворяне. Один юноша, светловолосый, оживленно жестикулируя, объяснял что-то своему другу, весьма невозмутимому и рассудительному на вид.

      Их мирную беседу прервало внезапное появление миловидной девушки в платье, изобличавшем ее причастность не к самым почтенным заведениям. Девица стремительно бежала по улице, и, ровным счетом ничего не замечая, бросилась наперерез всадникам, и угодила бы под копыта, если бы светловолосый с удивительным проворством не усмирил коня. Пробормотав что-то вроде «извините», обмирающая девица намеревалась бежать дальше. Но белокурый господин, спешившись, вдруг крепко схватил ее за руку и весело спросил:

      – Далеко ли торопишься, красавица?

      До смерти перепуганная девушка умоляюще проговорила:

      – Сударь, отпустите меня, ради бога!

      Юноша в это время бросил реплику другу:

      – Ах, боже мой, в таком виде куда-то бежать… так что ты говоришь, моя дорогая? – сказал он, уже повернувшись к ней, все еще не выпуская ее руки.

      В эту минуту появился какой-то грузный мужик верхом на рыжей лошади. Он заорал еще издалека на всю улицу:

      – Вот ты и попалась, плутовка! Не уйдешь! Благодарствую, господа, за помощь. – Он слез с лошади и приблизился к девушке, у которой из глаз полились слезы отчаяния.

      – Что тебе нужно от нее? – недоуменно спросил белокурый, выступая вперед.

      – Эта мерзавка, сударь, убежала от моего господина, графа де Сенон. Он заплатил целый пистоль, а эта бежать.

      Юноша иронично улыбнулся, что-то припоминая, и ответил:

      – Девица пойдет со мной. А графу передай привет и лучшие пожелания.

      – Но сударь, что же я скажу графу? Как я покажусь ему на глаза?

      Юноша невозмутимо достал кошелек и легким броском направил прямо в лапы усердного слуги, который, поблагодарив щедрого господина, не замедлил скрыться.

      Во время всей этой сцены второй юноша молча и серьезно наблюдал за происходящим. Как только дело было решено, девушка, смущенная тем, что ее попросту купили, все же сказала:

      – Вы не представляете, господа, как выручили меня.

      – Как тебя зовут? – без лишних слов спросил белокурый.

      – Мари.

      – Будешь служить в моем доме, – решил он и, снова оказавшись в седле, протянул руку: – Давай живее, а то пол-Парижа сейчас сбежится.

      Юноша говорил таким тоном, что возразить ему даже мысли не возникало, и девушка послушно подала свою руку. Молодой человек ловко устроил ее впереди себя, и тронулись в путь. Молодые люди беспечно болтали между собой. А Мари из их обращений друг к другу узнала, что ее покровителя зовут Луи, а его спутника – Люсьен.

      2. Мари

      На вид ей было не больше пятнадцати лет. Она не отличалась бросающейся в глаза красотой, но любой, без сомнения, признал бы ее красивой. В ней было что-то спокойное, мягкое, хрупкое. Каштановые волосы всегда аккуратно убраны, выражение лица доброжелательное и спокойное. Но что же так привлекло Луи в этой девушке? Ведь он сразу обратил на нее внимание, и не только по своей привычке. Может, его очаровали большие карие глаза, полные неизвестности? Кто знает?

      Мари бежала из «лавки чести»,[1] куда по наивности попала, думая, что нашла достойную работу. Идти ей было некуда, а после того, что случилось, она чувствовала себя обязанной. Кроме того, узнав, в какой дом она попала, Мари поняла, что устроиться сюда горничной можно только с рекомендательными письмами от уважаемых людей. Она не знала, что сказал молодой человек своей матери, но та почему-то пошла навстречу желанию сына и, переговорив с девушкой, чтобы иметь представление о ней, распорядилась принять ее в дом. Герцогине Анне, само собой, не понравилось, что девица пришла «с улицы», но ведь предусмотрительный Луи и помогавшая ему кормилица переодели девушку еще до того, как она явилась пред очи хозяйки дома. Зато Анна по манерам и речи поняла, что девица получила хоть какое-то воспитание. Так и быть, нужно помочь сироте.

      Влюбчивый Луи, можно не сомневаться, был готов в любой момент приударить за новенькой горничной. Что же касается самой Мари… она, вероятно, не осталась равнодушной к своему спасителю, и когда видела его, то не могла сдержать волнения. Прежде с ней ничего подобного не случалось.

      Находясь в Париже, Луи не мог в достаточной мере осуществлять свои намерения по отношению к Мари, а что они у него имелись, можно не сомневаться. Вокруг было много соблазнов, много народу, в общем, новая горничная как-то сразу растворилась в шумном мире привычной суеты, а у Луи оказалось слишком много забот другого плана. Но стоит все же упомянуть один разговор, состоявшийся вскоре после того, как Мари принялась исполнять свои обязанности.

      В то утро девушка стирала пыль с позолоченных картинных рам в галерее. Окончив работу, она спускалась по приставной лестничке. Вдруг кто-то обхватил ее рукой за талию, и тут же послышался приятный голос Луи:

      – Ну, моя дорогая, хорошо ли ты

1

Публичный дом.