Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование. Петр Дружинин

часы в камере 27-го отделения, заснуть в эту ночь так и не смогла. Было ясно, что этот «испанец» подвел ее под монастырь. Но зачем? С какой целью? Кто за этим стоит? Почему столько вопросов о Косте?

      Мысли ее возвращались к пакетику из фольги. Почему она не подумала, что это могут быть наркотики? Ведь получалось так, что она взяла этот злополучный пакетик у малознакомого человека, да еще иностранца, которого и знала-то без году неделя. А как много они говорили той осенью с друзьями о возможных провокациях!

      Светлану охватило состояние близкое к панике; она вообще перестала понимать что-либо. Кто же он такой на самом деле, этот «испанец»? При чем тут анаша? Но больше всего она терзалась мыслью о Косте. Прожив рядом с ним пять лет, она лучше прочих знала, что он мог быть замешан в каком угодно идеологическом «преступлении», но только не в употреблении наркотиков. Да и к этому Хасану он никакого отношения не имел. Может, это Ткачева? Но опять же: при чем тут испанец и наркотики? Все получалось как-то сложно и запутанно.

      В любом случае этот вечер 18 декабря 1980 года превратился для нее в страшный сон, точнее бессонницу. И, перемежая свои размышлениями слезами, она коротала ночь на скамье «обезьянника».

      Но не одна она не могла заснуть в ту ночь. Константин весь вечер ждал от нее звонка, но так и не дождался; дозвониться ей он тоже не смог, стал сильно тревожиться и далеко за полночь наконец заснул.

      Не спала и следователь дежурной группы Следственного управления ГУВД майор Замяткина. Уже наступило 19 декабря, и следствие должно было двигаться дальше, не теряя драгоценного времени. Раскручивался клубок уголовного дела, и важно было соблюдать процессуальность. Недаром майор Замяткина так добивалась формальных оснований для «связи» гражданки Лепилиной и гражданина Азадовского: ведь на этом основании можно было ходатайствовать перед прокурором о дальнейшем, в первую очередь – о санкции на обыск.

      И чтобы все было неукоснительно по закону, майор Замяткина решает просить прокуратуру о проведении обыска, причем не у гражданки Лепилиной, что было бы логично, а у только что установленного следствием ее сожителя, гражданина Азадовского. Ведь логика у преступников особая, и еще неизвестно, где они хранят анашу… Откладывать она не может, мало ли что выкинет сожитель Лепилиной, догадавшись, что со Светой что-то стряслось. И вот, не робея, Замяткина в полночь звонит заместителю прокурора Куйбышевского района Сергею Владимировичу Зборовскому, который странным образом оказывается в курсе дела; мол, его уже предупредили, и он согласен санкционировать обыск. В час или два ночи к нему приезжает капитан Арцибушев и получает подпись на постановлении.

      На этом роль гражданки Лепилиной можно было считать законченной: наркоманка взята с поличным, уголовное дело в отношении ее возбуждено, доказательства ее преступной деятельности налицо; дело за формальностями.

      Но она еще два дня проведет в камере 27-го отделения в переулке Крылова.

      Днем