Воробей в пустой конюшне, или Исповедь раздолбая – 2. Борис Егоров

хлестал, как воду.

      Короче, к вечеру мы стали корефанами – не разлей вода. И он потащил меня на Буг рыбачить. А дальше в памяти все перепуталось. Помню только, что один раз я попытался поговорить с мальчишками-футболистами. И они мне успели рассказать, что им очень помогли московские пацаны – даже свои бутсы давали на игры. А потом пришел Витя и утащил меня – он потребовал продолжения банкета.

      В конце концов за мной опять приехал уазик. Мы с Витькой пообнимались, обменялись адресами и он сунул мне в сумку бутылку и две дыньки-колхозницы.

      В обкоме очень представительная дама удивленно посмотрела на мой измочаленный вид, завела меня в роскошный кабинет и попросила подождать – типа, она за билетом моим до Москвы сходит.

      А мне стало плохо. Организм был молодой, к отраве в таких дозах не привыкший. Тем более, что ели мы с Витькой редко и мало – в основном пили. В общем, совершенно непроизвольно вывернуло меня наизнанку прямо на ковер. Я выскочил в коридор, увидел напротив дверь туалета и закрылся там в кабинке. В себя приходил. Слышал снаружи вопли: «Понасылают всяких сральников!»

      Не помню, сколько я на толчке просидел. Потом по-тихому выбрался и к выходу прошмыгнул. А там вахтерша какая-то с брезгливой ухмылкой тормознула меня и сунула конверт. В нем был билет на поезд. Ох…

      Вернувшись в Москву, поехал я в редакцию. Снизу позвонил Юле Щекочихину. Он не стал мне выписывать пропуск, сказал, что сейчас сам спустится. Спустился. Выражение лица у него было… в общем, нехорошее. Он спросил: «Что ты там натворил?» Я по молодости лет попер в несознанку: «Да ничего! Все было нормально!» Юра с минуту помолчал, глядя на меня: «Ладно. Отписывайся, потом разберемся», Повернулся и ушел.

      Больше я ему не звонил, и к редакции близко не подходил. Стыдно было. И висела у меня на душе эта история долго. Много лет прошло. Вернулся я как-то из очередных странствий, и стукнуло мне в голову – надо встретиться с Юрой, извиниться.

      Стал его разыскивать. И узнал, что извиняться уже не перед кем. Умер Юра…

      Звезда Давида в домашнем исполнении

      И чего я в ювелирах не остался? Работа тихая, домашняя. И всегда есть, на что выпить. Правда, много шансов по башке получить от расхитителей социалистической собственности. Ну, это уж… какое у кого – единство противоречий.

      Было время, я лазил по Москве в поисках интересных людей. И попал как-то в гости к, извините за выражение, ювелиру-любителю Алексею. Он делал кольца, печатки и кулоны-медальоны всякие. Свой метод Леха гордо и научно называл – «центробежное литье по выплавляемым моделям». И напросился я к нему в ученики. Лепишь, бывалыча, из пчелиного воска пэрстень поздоровее – работники мясных отделов в продуктовых магазинах почему-то слабость к таким «болтам» имели. Потом со всякими тонкостями ставишь конструкцию в обрезок трубки – форму. Кладешь сверху кусок серебряной ложки, или полтинник 24 года издания. И –