Юридическая психология. Социальная юриспруденция. 2 том. Екатерина Самойлова

под музей Шамбалы, духовным братьям. (См. Е. В. Черносвитов. «Казусы. Практикум по социальной медицине». «Публичная медицина». Казус 15).

      31 марта 1914 года, то есть, накануне убийства в Сараево, и кровавой Первой мировой войны, братья-теософы объявили смертную казнь «пережитком варварства», «наследием мракобесия Средневековья», «анти человеческим злодеянием». Они при этом, пользовались такими аргументами, как

      «всякое преступление совершается или в аффекте, когда человеком овладевает Зло. Или, при помрачении рассудка. Зло, путем создания непереносимых слабыми людьми социальных обстоятельств, принуждает их совершать преступление. А за многие тяжкие преступления должно отвечать общество, где Зло превосходно обитает, находя для себя все новые и новые жертвы среди, порой сильных людей, не сумевших во время распознать Зло за маской Добра, и поэтому вставших на преступный путь».

      Среди аргументов «теософов» нет ни слова, которое бы опиралось на юриспруденцию, социологию и психологию преступления и преступника, которые уже в конце девятнадцатого века заложили прочный фундамент наук о преступности, личности преступника и пенитенциарности.

      Центральным аргументом теософов против смертной казни был аргумент, согласно которому, казня человека, мы разрушаем его тело, которое не может быть злом. Зло входит в тело. После казни преступника, оно остается какое-то время на свободе, а потом овладевает все новыми и новыми «телами», превращая их в свое орудие. Кроме того, казня преступника путем разрушения его тела, самого прекрасного, что может быть на Земле, ибо телесный человек есть подобие Божье, мы совершаем самое страшное преступление, с которым не может идти ни в какое сравнение какое угодно «чудовищное» преступление, совершенное простым смертным.

      Любого преступника нужно не наказывать, призывают теософы, а любить и жалеть, окружать его заботой, лаской и добром. Это – единственный путь, по которому должна идти пенитенциарность, ставящая перед собой цель нового реформирования человека, совершившего преступление. И, главное, всячески оберегать его тело, ибо оно взяло на себя, чуть ли ни как тело Христа, Зло из жизни. Удерживая его в себе, преступник, согласно теософам, жертвует собой ради всех людей на Земле. Теософы словно забыли, что бесов изгоняли из тел, в которые они вселились, в самых разных странах и во все времена. Сечение розгами, кнутами и плетью имеет смысл и происхождение именно как изгнание «бесов». При этом, тот, в кого «бесы» вселились, отнюдь не избавлялся от ответственности. Изгнание бесов оставалось наказанием, ибо «бесов» впускали в себя по сговору с ними. Но, самое страшное, что упускали из виду по невежеству теософы, что человек, в которого вселился «бес», «одержимый нечистой силой», чрезвычайно опасен для окружающих. К появлению «манифеста», принятого на конференции теософов в Калифорнии,