Касьянов год. Николай Свечин

входил в кабинет губернатора. Генерал-майор Трепов был, как и его знаменитый отец, Федором Федоровичем. Лыков по своей службе в столице уже не застал папашу. Но много слышал о нем от чинов петербургской полиции, и плохого, и хорошего. Загадочное состояние, которое градоначальник сумел нажить на государевой службе, не давало покоя недоброжелателям. Махинации с конфискованными польскими имениями – это еще пустяки. Кто тогда в них не замарался? А вот то, что Трепов брал у императрицы ее личные деньги якобы на охрану государя – уже перебор. Но даже и эти суммы не объясняли, откуда у старого служаки на банковском счете накопилось три миллиона… И хотя бывший градоначальник давно умер, шлейф его темных дел тянулся теперь за сыновьями. Поэтому Лыков держал себя настороженно.

      Губернатор оказался лысым и седобородым, но очень живым. Из двух Владимиров, что украшали его мундир, петличный был с мечами и бантом.

      – Ну-с, зачем пожаловали к нам? – спросил Трепов, пожимая гостю руку. Хорошо так пожал, от души.

      – Согласно распоряжения его высокопревосходительства господина министра внутренних дел. Прибыл провести дознание по письму некоего Афонасопуло. Насчет злоупотреблений в Киевском домостроительном обществе.

      – Ах, это… – поморщился губернатор. – Никакое там не письмо, а форменный донос. Хочется же вам разбираться с пасквилями?

      Командированный пожал плечами: мол, не я же выбираю себе поручения.

      – Донос или правдивые сведения, но министр велел разобраться. Прошу оказать содействие в выполнении. Сыскная полиция не проверяла сигнал?

      – Там и проверять нечего. Вы по городу успели пройтись?

      – Успел, ваше превосходительство.

      – Для вас Федор Федорович. Так вот. Если успели, то должны были увидеть. Раньше в Киеве бывали?

      – Дважды, последний раз пять лет назад.

      – Вот! – оживился губернатор. – Разницу заметили?

      – Новые дома? Конечно. Соглашусь, что в последнее время город сильно похорошел.

      – И это все Меринг. Не слышали про усадьбу его отца? С нее-то и началась наша строительная горячка.

      – Не доводилось, Федор Федорович. Прошу просветить.

      В приемной скопилось два десятка человек. Но губернатор, не принимая это во внимание, стал рассказывать:

      – Старый Меринг был знаменитый в Киеве врач, природный немец. Тайный советник, между прочим! И друг великого Пирогова. Так вот. Лечил он, лечил много лет. Имел обширную практику. Но была у немца одна особенность, которая и сделала ему состояние. Жидов он почему-то пользовал бесплатно.

      – Всех? – удивился сыщик.

      – Нет, только бедных. Однако пользовал на совесть. Сам приезжал к ним в лачуги, если те не могли явиться на прием. Помогал с лекарствами, вел целые семьи от старого до малого. И жиды платили ему… сведениями. Насчет купли-продажи городских имений.

      – То есть как? Сообщали, кто что продает? Но это в газетах печатают. Какая в том польза?

      Трепов оживился:

      – Польза была, и немалая. Жиды – ловкие факторы, они,