Касьянов год. Николай Свечин

этого Афонасопуло и даже сам устраивал его в банк. Теперь неловко перед учредителями.

      – Вы рекомендовали его Мерингу? – удивился Лыков.

      – Говорю же: так вышло. Мы с его отцом служили когда-то вместе. Платоша вырос у меня на глазах. Вырос, следует сказать, беспутным. В военную службу не пошел, да и статская у него не задалась из-за склочного характера и нечистоплотности. В последний раз он явился сюда и просил дать хоть какое-нибудь дело. С голоду помирает, то да се… Я пожалел сдуру. Написал Анатолию Викторовичу Гудим-Левковичу, председателю правления двух банков, попросил устроить молодца. И вот благодарность! Теперь Гудима смотрит на меня волком. Черт бы подрал этого Платошу…

      – В письме Витте он говорит, что писал вам о злоупотреблениях в банке, но ответа не получил.

      – Да, Платоша прислал мне глупое письмо и просил о встрече. Я отказался принять его.

      – Почему, Федор Федорович? Неужели вы не допускали мысли о том, что в банке Меринга может быть нечисто? В России где угодно сумеют украсть…

      – Зная сына своего сослуживца и видя, как хорошеет Киев… Мне не нужно было присылать туда ревизоров, да и права такого у меня нет. Глупость все его доносы, повторю это еще раз. Не тратьте на них время.

      – Но, Федор Федорович, согласитесь, что распоряжение министра я обязан выполнить. Хотя понимаю ваше отношение. Афонасопуло так и не нашли?

      – Не нашли, – подтвердил губернатор. – Четыре дня, как он исчез, и ни слуху ни духу.

      – А его ищут?

      – И весьма старательно, но пока безрезультатно. На службу не явился, дома не ночует.

      – Боюсь, тут случилось преступление, – Лыков поднялся с хмурым видом. – Уж не избавились ли от свидетеля?

      Трепов фыркнул:

      – Вот еще! А по-моему, он сбежал. Нашкодил и спрятался, чтобы не отвечать за свои слова.

      – Надо открыть дознание.

      – Да вы сядьте, сядьте. Дознание уже открыли, без вас. Я телефонирую сейчас полицмейстеру. Он все расскажет, приказ такой ему отдан. Ничего от вас не скроем, не волнуйтесь.

      – А если здесь убийство?

      Трепов дернул щекой:

      – Экий вы быстрый насчет убийств. Сыщик, сразу видать. Я ведь, Алексей Николаевич, навел уже об вас справки. Знаю вашу манеру.

      – У кого вы тут в Киеве могли спросить? – усомнился надворный советник. – И что у меня за манера?

      – Спросил я как раз у полицмейстера, у Цихоцкого. Вы служили вместе с ним в Петербурге, так?

      – Ну не вместе, – поправил Лыков. – Я чиновник Департамента полиции, а он был участковым приставом Адмиралтейской части, пока не перевелся сюда. Встречались несколько раз, однако близко не знакомы.

      Цихоцкий был назначен киевским полицмейстером два года назад. До того он служил в Петербурге, и Лыков по службе имел с ним дело. Ушел Вячеслав Иванович со скандалом и особой памяти о себе не оставил. И вот теперь он командует здесь всей полицией.

      – Что же касается вашей манеры, – продолжил Трепов, – то она