Трагедия оккупации. Станислав Олейник

ов и Харьковщину уже давно и целенаправленно «выталкивают» из истории войны.

      Что же в действительности происходило возле Харькова осенью 1941 года? Что из написанного в книгах – миф, а что – реальность? О причинах быстрого выхода гитлеровцев на подступы к городу речь шла в материале «Черный сентябрь 1941-го» («Слобода» № 74, 15.09.2006).

      Откроем пожелтевшие томики отредактированных воспоминаний «В боях за Харьковщину» и сборники испещренных многоточиями документов «Харьковщина в годы Великой Отечественной войны», которые уже 40 лет служат главными источниками информации о том периоде. Вы не догадываетесь, что стоит за многоточиями? Рука цензора вычеркивала негатив и все, что могло быть неправильно понято или неверно истолковано. «Неправильно думающими» и «некорректно пишущими» оказывались не только резавшие правду-матку солдаты-окопники, но и прославленные маршалы и партработники.

      Пересказывать напечатанное не будем. Лучше впервые посмотрим на то, что в эти книги не вошло.

      Полковник Н. Рудницкий, в 1941-м – начальник мобилизационно-экономического отдела Харьковского облвоенкомата:

      – Харьковский военный округ не был приграничным, но подготовку к мобилизации мы начали до 22 июня 1941 года. 10 июня командующий округом генерал А. Смирнов по указанию правительства собрал в Чугуеве совещание командиров частей Харьковского гарнизона с участием облвоенкома Я. Маслова. Сообщив о сложившейся военной обстановке, он приказал привести в полную боевую готовность воинские части и мобилизационные планы.

      20 июня в 7.00 Маслов поднял по тревоге весь личный состав областного и районных военкоматов. В облвоенкомате (Коцарская, 56) в присутствии начальника оргмобработы округа Шевченко он сообщил об обстановке и приказе командующего и отпустил собравшихся. Это было самое короткое совещание в истории военкомата. Все немедленно умчались на свои места выполнять приказ.

      Опыт у нас был. До войны мы дважды частично выполняли мобилизационный план: в августе 1938-го – при комплектовании войск, направляемых для разгрома японцев у озера Хасан, и в сентябре 1939-го – при проведении больших учебных сборов с призывом военнообязанных и поставкой лошадей, повозок и автотранспорта. О том, что до начала войны оставалось менее двух суток, мы даже не догадывались.

      В 4.00 22 июня 1941 года командующий поднял по тревоге части гарнизона, облвоенкомат, штаб МПВО и сообщил первому секретарю обкома А. Епишеву о боях на границе. В 5.00 Маслов вскрыл пакет с мобпланом, в 7.00 – уже докладывал о начале работы по мобилизации людей и техники. В 16 часов председатель облисполкома П. Свинаренко вскрыл конверт с планом мобилизации экономики области.

      В первую очередь мы отмобилизовывали части 18-й армии, развернутой на базе округа. К 15 августа призвали 13 175 человек младшего комсостава и 55 235 рядовых, начали формирование новых частей и маршевых пополнений. По нарядам округа в области было мобилизовано еще 19 798 человек комсостава и 168 111 рядовых.

      Лошадей в войска поставили втрое больше предусмотренного – 48 536, повозок – 9 915, автотранспорт – согласно плану: 729 легковых автомашин, 3 903 грузовых ГАЗ-АА и 1 303 ЗИС-5, 174 спецмашины, 249 автоприцепов, 437 тракторов, 243 мотоцикла.

      Патриотический порыв был невероятным, случаев уклонения от призыва – единицы (в 1943-м было по-другому: маршевые роты приходилось пополнять уже не только призывниками и выписанными из госпиталей, но и, чего греха таить, за счет лиц, задержанных при проверках поездов, театров, рынков и других мест).

      В августе город наводнили беженцы и раненые. Население увеличилось с 900 тысяч до полутора миллионов, появились продовольственные трудности и перебои с хлебом, развилась спекуляция. Для исправления положения были предприняты экстренные меры: к выпечке хлеба подключили кондитерские предприятия, в школе № 13 на Карла Маркса создали эвакопункт. В сутки он выдавал беженцам десятки тысяч пайков и обедов, а поезда для отправки людей подавались на Южный вокзал каждый час.

      Находившиеся с июля в Харькове ЦК КП (б) У и правительство Украины в начале октября выехали в Купянск, а затем – в Воронеж, штаб Харьковского военного округа – в Сталинград. Обязанности начальника гарнизона до 20 октября исполнял облвоенком Маслов, после чего город был передан начальнику обороны Харькова генералу И. Маршалкову.

      В. Рыбалов, в 1941-м – секретарь Харьковского горкома КП (б) У:

      – В июле в город начали возвращаться товарищи, направленные в 1940 году на работу в Западную Украину, Белоруссию и Прибалтику. Из Львова прибыл контуженный М. Гамалия – инструктор военного отдела, спортсмен, здоровяк и красавец. Вид его был ужасный: голова подергивалась, изо рта вместо слов вылетали лишь отдельные звуки. В записках он приводил потрясающие факты: дороги, по которым отступал их госпиталь, были забиты машинами и подводами, а над ними носились фашистские самолеты, обстреливая все без разбора – и госпитали, и мирное население. Из Риги прибыл А. Глазырин, который рассказывал то же самое. Фашисты всюду действовали одинаково.

      Такая информация поступала все чаще. При выходе из окружения погиб бывший директор Харьковского главпочтамта И. Александров, работавший во Львове начальником