Фронтовик стреляет наповал. Юрий Корчевский

Ранения тяжелые, крови много потерял. Хорошо, что запас нужной группы крови в холодильнике был.

      – Побеседовать с ним можно?

      – Не долго, десять минут, слаб он.

      – Мне хватит. В какой он палате?

      – Седьмой.

      Андрей подосадовал на себя. Пришел в больницу, а передачу не взял. Не к бандиту раненому, а к товарищу по службе. Одно дело делают, хотя в разных подразделениях. Обругал себя последними словами, да уж поздно.

      Андрей уселся на стул у постели раненого.

      Был он бледен, лицо осунувшееся, грудь в бинтах.

      – Я из уголовного розыска, фамилия Фролов. Я был на вокзале, когда все произошло.

      Рожин едва заметно кивнул, облизал сухие губы.

      – Дать воды?

      На тумбочке стоял поильник, похожий на заварной чайник, только без крышки. Андрей поднес его к губам постового. Тот сделал пару глотков. Пил бы еще, но Андрей поильник убрал. Кто его знает, можно ли раненому много воды?

      – Один вопрос. Ты его лицо видел? Если есть особые приметы, скажешь.

      – Фиксы золотые… сверху… две…

      Рожин говорил шепотом, с перерывами, слаб был. Андрей наклонился пониже, чтобы ни одного слова не пропустить.

      – Ну, соберись с силами, вспомни еще что-нибудь.

      – Я его… минуту видел… только анфас и справа.

      – Левое ухо не видел?

      Рожин мотнул головой.

      – Глаза какие? Серые, карие, голубые?

      – Не… помню…

      – Блондин, брюнет, шатен?

      – Стрижен коротко… или брит… не понять.

      Раненый устал, говорил все тише. Андрей понял – надо уходить.

      – Спасибо, парень. Ты выздоравливай, мы еще с тобой встретимся. А этого гада возьмем, не сомневайся.

      Андрей решил сходить на вокзал, в линейное отделение милиции, не исключено, что у них появились какие-то новые сведения, улики, показания свидетелей. Он уже подходил к станции, как из вокзала повалили приезжие, пришла электричка. Тащили баулы и узлы, шли налегке, все с озабоченными лицами.

      После Победы у народа был необыкновенный подъем, надеялись на лучшую жизнь, ведь такую тяжелую и долгую войну выдержали. СССР победил, но страна разрушена, промышленность медленно переходила с военной продукции на мирные рельсы. За годы войны была потеряна треть национального богатства, разрушено 1710 городов и поселков, 31 850 заводов, 65 тысяч железнодорожных путей. А главное – потеряно 27 миллионов человек. И хотя после победы над Японией большую часть армии демобилизовали, вернувшиеся мужчины не могли восполнить убыль. В марте 1946 года восстановили восьмичасовой рабочий день, ежегодные отпуска. СССР получил от поверженной Германии репараций на 4,3 миллиарда долларов. В послевоенное время в лагерях находились и восстанавливали народное хозяйство 1,5 миллиона немецких и 0,5 миллиона японских пленных, а также 9 миллионов наших заключенных, чей труд был каторжным, не оплачивался. В 1947 году отменили продуктовые карточки и провели денежную реформу.

      Однако