Фронтовик стреляет наповал. Юрий Корчевский

надо трясти, где пахан скрываться может.

      – Боюсь, узнав об аресте шайки, он залег на дно, затихарился.

      – Может быть. Ты езжай в больницу, потряси этого Трегубова по пахану. Приметы, клички, судимости, ну и все такое.

      – Знаешь, гэбэшник о рваном ухе знает, видно, сослуживцы на допросе рассказали. А вот про другую особенность умолчали.

      – Ну-ка, ну-ка.

      – Думаю, левша он.

      – Ага, бьет ножом в левый бок. Не срастается. Левой рукой в левый бок ножом не ударишь.

      – Перронный билет он вырвал у пацана левой рукой, в ней билет и после держал.

      – У, не факт. Какой удобнее было, такой схватил.

      – Мелкую работу старается выполнить ведущей рукой. На заметку возьмем, не более. А к гэбэшнику не ходи.

      – Из сводок о происшествии он уже знает. Свяжет с особой приметой – молодец. А пока мы сами попробуем концы связать.

      – Хорошо. Закончу бумаги, сдам Петру Федотычу – и в больницу.

      – Действуй.

      За три часа Андрей с писаниной управился. Не любил он корпеть над бумагами. Ему больше нравились активные действия, а бумагу марать писари есть. У них почерк ровный, хороший, а Андрей как курица лапой пишет.

      Быстрым шагом в прокуратуру, оттуда в больницу. Пришлось около получаса сидеть, пока медсестра закончит перевязку. У дверей обеих палат, где лежат раненые бандиты, прохаживался милиционер.

      – Никто к арестованным не пытался пройти? – поинтересовался Андрей.

      – Никак нет, только медперсонал.

      Трегубова из перевязочной санитар привез на каталке. Бандит неловко слез, на одной ноге допрыгал до кровати, с облегчением уселся.

      – Добрый день, гражданин начальник.

      – Для кого добрый, для кого нет.

      – Я вчера все рассказал на допросе.

      – Мне бы хотелось поподробнее про пахана.

      – Никак не можно. Он вор в законе. Узнает, кто его сдал, язык отрежет.

      – Мне поговорить с ним надо. На дело он не ходил?

      – Не ходил, – кивнул Трегубов.

      – Стало быть, у меня на него ничего нет, статью не пришьешь.

      – Тогда зачем он милиции нужен?

      – Вчера ты упоминал о некоем страшном человеке, с которым пахан встречался. Вот он мне нужен.

      – Да чтобы пахан с ментовкой сотрудничал? Ни в жизнь!

      – Тот человек – каратель. Много крови на нем, его госбезопасность разыскивает.

      Не хотелось Андрею этого говорить, а надо. Политических, предателей, немецких пособников в уголовной сфере не любили. Иной раз вынужденно сотрудничали, было такое. Но и сдавали их легко. Не свои, не блатные, окрас другой.

      Трегубов задумался. Сдать легавым пособника фашистов – легко. И угрызений совести не будет, поскольку воровской кодекс не нарушит. Но если бы он сам знал фашистского прихвостня. А его знает пахан. Головоломка получается. Выдашь пахана – заработаешь себе геморрой.

      – Трегубов, ты скажи, где пахан бывает? Пивная,