Папины деньги. Маленькие девочки тоже плачут. Монна Лиза

братика или сестричку, с каждым годом теряла надежду. Но ей ведь так хотелось верить в чудо!

      – Даже не мечтай об этом! Тебе так повезло, что ты один ребенок в семье! Все самое лучшее достается тебе, – завистливым тоном сказала рыжая одноклассница.

      Девочки позавтракали. Нина предложила пойти наверх. Вместе они поднялись в её спальню, где она собиралась показать своего нового пупсика. Радость переполняла душу. Нине хотелось, чтоб и еще кто-то тешился вместе с ней. Как только закрылась дверь комнаты, Кира произнесла:

      – Я знаю, о чем мы поговорим.

      – Ты о подарке? – переспросила Соловьева, тут же поспешила достать Жасмин из кукольной кроватки.

      – А что, это подарок?

      Нина еще только нагнулась, но, так и не достав пупса, выпрямилась и повернулась лицом к Беловой:

      – Да, подарок. Мой подарок.

      – Тебе что, дарили деньги?

      – Нет.

      Похоже, девочки не поняли друг друга, и Нина переспросила:

      – Какие деньги?

      – Как какие? Ты обещала! – голос Киры усиливался, за ним выпячивались глаза, хотя, совсем широко они никогда не открывались, небольшими были.

      – Я обещала? – в тот же момент Нина быстренько промотала в голове их вчерашний телефонный разговор, но все мысли выскользнули наружу:

      – Я помню, что мы с мамой поехали в магазин, она купила мне Жасмин, ты позвонила, я пригласила тебя, чтобы дать тебе всего лишь поиграть куклой. Всё.

      – Ты дурра! – отрубила Кира и шагнула назад к диванчику, потом опять вперед, потом снова назад, точно так же, как делает учительница истории. – Потому, что не помнишь, что обещала мне не вчера, а раньше, что возьмешь из кабинета папы волшебные бумажки.

      Внезапно голос Киры растаял, даже зазвенел. Улыбка почти соединила уши, большой рот прошептал:

      – Деньги.

      – Как? – растерялась Нина и начала панически заикаться. – Па-папа на работе, в-вдруг кабинет закрыт. М-может быть, на столе их уже н-нет. И п-потом…

      – Сходи, проверь. Вдруг там что осталось? – настаивала Кира.

      – Я не могу и все! Хочешь, сама сходи, – сказала Нина, не зная как отвлечь подругу от этой неприятной мысли.

      Кира молчала. На какое-то время задумалась. Ее челюсть шевелилась влево-вправо, за ней глаза «ходили» туда-сюда. Даже голова слегка подергивалась. Было заметно, что рыжая девочка в неадэквате. Внезапно прекратился её «приступ гнева» и буквально через минуту Белова совершенно спокойно сказала:

      – Хорошо, я пойду. Скажи мне, где находится дверь в кабинет, чтоб я случайно не зашла куда-то не туда.

      – Спустишься по лестнице, завернешь направо. Вторая дверь, – автоматом произнесла Нина.

      В этот момент мурашки побежали по ее телу. Какой-то холодок коснулся даже сердца. Соловьевой стало стыдно за себя. Но как угодить неугомонной Кире? Она ведь так настаивала!

      «Если что, я туда не ходила, ничего не брала, – раздумывала белокурая Соловьева. – Про Кирку буду молчать».

      Чувство вины все равно не покидало ее. Она бы хотела