Z L O. Философский триллер. Андрей Кананин

при этой болезни пальцы мирно спавшим людям, которые обнаружили «недостачу» конечностей лишь проснувшись утром.

      При некоторых формах diabetes mellītus к боли невосприимчивы маленькие дети, в силу своего возраста неспособные адекватно описать или рассказать взрослым о своём необычном состоянии. До страшной развязки родители даже могут не подозревать о болезни. Ужасающий диагноз подтверждается лишь тогда, когда мама находит своего любимого ребёнка с откусанным языком или съеденным собственным пальцем.

      Известен случай, когда маленькая девочка, страдавшая разновидностью diabetes mellītus, выдавила свой глаз из глазной впадины и играла им как шариком, пока «игрушку» не отобрал у неё старший брат и не принёс к родителям в спальню.

      Есть ужасающие примеры так называемой фантомной боли. Много лет назад в семье коллеги моей мамы произошло страшное несчастье. Их 13-летний сын попал в автомобильную аварию, в результате которой оказался на всю жизнь прикован к кровати.

      М.Б. совершенно не чувствовал боли. Через некоторое время у него начались осязательные галлюцинации. Подросток стал ощущать воображаемую пару рук и ног.

      Вначале это взбодрило его, он начал верить, что фантомные конечности скоро превратятся в реальные, зачитывался научно-популярной литературой по этой теме. М.Б. даже нравились эти своеобразные игры по удержанию и манипулированию предметами с помощью несуществующих рук. Я видел всё это лично, потому что мы часто приходили в гости к Максиму, чтобы морально поддержать эту прекрасную и дружную семью.

      Однако, довольно скоро случилось страшное.

      Вот как сам М.Б. описал этот кошмар в разговоре со мной:

      «Однажды я неожиданно ощутил, что держу в воображаемых руках кусок раскалённого докрасна металла. В другой раз мне привиделось, что мои руки намазаны мёдом, а вокруг них кружится рой разъярённых пчёл. Внезапно они набрасываются на моё лицо и начинают жалить. И вот тогда я осознаю, что рук-то нет, нечем отбиться от этих больно кусающих тварей. Но самые жуткие эмоции я испытываю, когда что-то намертво прилипает к моим невидимым рукам, и я никак не могу отделаться от этого предмета. Не так страшно, если это какая-то тошнотворная мразь, или, например, отрубленная окровавленная голова, которую не удаётся отбросить в сторону. Гораздо хуже, если это нечто, способное причинить страдания. Иногда в мои несуществующие руки впивается что-то вроде осьминога, который сосёт кровь, причиняя мне страшные, реальные мучения».

      Конечно, всё описанное происходило лишь в воображении М.Б., но его мозг воспринимал реальный болевой сигнал. Не могу и не хочу описывать всю гамму страданий моего друга. Для меня это чересчур болезненные воспоминания из детства.

      Через три года он умер.

      Это тот редкий случай, когда не знаешь, то ли переживать, то ли возрадоваться.

      Внимательный читатель, наверное, уже сам пришёл к выводу, который я сейчас хочу озвучить – однозначно ассоциировать естественную боль со злом