Обрученные судьбой. Книга первая. Великий развал. Роман Булгар

есть сам мне, – нежные девичьи пальчики, умиротворяя, коснулись его надувшейся щеки, – говорить. Я есть хорошо помнить…

      Немного помолчав, парень заметил:

      – А знаешь, Катюша, мне в одно время показалось, что он все-таки любил Маринку. Когда Рэм приехал из отпуска, я ему сказал, что она уехала. Но глаза его не вспыхнули вмиг от радости, а разом погрустнели и подернулись печальной дымкой. И выглядел он сам жалким, сильно растерянным, словно утратил что-то очень для себя дорогое…

      – Есть так, Саша. Рэм есть их обеих любить.

      – Разве так можно? – парень недоверчиво хмыкнул.

      – Natürlich…

      Помогая себе пальчиками, Кэт пояснила, что любовь у Рэма к ним разная. Два чувства дополняют друг друга. Если свою Дину он любит до безрассудства, всем своим сердцем, весь растворяясь в своем чувстве к жене, то с Маринкой все происходило совсем по-другому.

      Рэм нежно и бережно заботился о ней. В отношениях с Риной он ощущал свое превосходство. С ней Рэм испытывал силу и уверенность. Он помогал женщине, покинутой и потерявшейся в их жизни…

      – Рэм есть ответственность ее судьба чувствовать. В его душе есть трещина, щель, и ростки нового чувства быстро-быстро проникать…

      Катя говорила столь вдохновенно, что Саша невольно отступил на шаг и залюбовался ее видом. Стоящая перед ним девушка – чудо, и ему необычайно повезло, что она любит именно его. Какая же она у него!

      – Катенька, насколько ты ловко все разложила по полочкам. Что же мне, бедному, делать? – парень картинно схватился за голову.

      – Саша, ты есть что? – Катю напугал столь его резкий переход от состояния вечного счастья к перманентной попытке посетовать на свою судьбу. – Ты есть болеть? У тебя есть что-то случиться?

      – Случилось, Катя, – он потерянно развел руками, – случилось. В семье у меня одни дипломированные психологи. Деваться мне от вас некуда. Ты – психолог. К дяде пойдешь, и там одна философия. Один я среди вас всех неуч и ни к чему не способный бездарь. У меня ширится комплекс депрессивной неполноценности…

      Прояснив причину охватившего его недуга, девушка фыркнула:

      – Сашенька, кто есть об этом говорить…

      И ласково добавила она, что у него все есть от природы. Напомнила Кэт про его деда Алексея, бабушку Марту. И про генерала Ершова.

      – Есть его-то, кстати, что-то уже давненько видать нет.

      – На него не похоже. Значит, надо его ждать. Со дня на день.

      Подумал только он, и перед ним явственно замаячил гордый силуэт деда, словно его слова заклинанием вызвали призрак старого генерала.

      – Да-да, Саша. У тебя есть наследственные гены, а ты есть скрипеть и плакаться. Ты есть себе друга выбрать. Под стать себе. Ты есть мне сказать, мой милый, кто есть твой друг, а я есть тебе сказать, кто ты есть сам такой быть, – она ткнула пальчиком в его грудь.

      – Да, жалко. Жалко и тяжело будет с ними расставаться. Последние три года мы с Рэмом и с Диной тесно общались.

      – Саша, –