Юрий Лотман в моей жизни. Воспоминания, дневники, письма. Фаина Сонкина

Так, за 1988 год мы встретились всего два раза.

      Между тем начиная с 1986 года меня заботит судьба Марины, которая одна с двумя сыновьями решила уехать на Запад. Нарастает чувство одиночества. Мы с Ю.М. по-прежнему не ссоримся, но на мои сожаления, что редко видимся, он отвечает: «Так я же не мог», или «Так я же болел», или «Должен же я был увидеться с сестрами». Никогда раньше он не говорил так со мной. Я внутренне вся сжималась… Но в 1986 году мне начинает казаться, что дело не только в его крайней (теперь привычной) усталости, но что он болен. Он физически все время чувствовал себя плохо, но перебарывал себя и, казалось, не понимал, что болен.

      Примечания

      1

      92 письма Ю.М. Лотмана публикуются впервые.

      2

      См. письмо от 12 сентября 1975 г.

      3

      Ю.М. Лотман. Письма. М., 1997.

      4

      См. там же.

      5

      См. письмо от 6 апреля 1989 г.

      6

      Воспоминания были написаны в 1997 году.

      7

      Юра, или Ю.М., или Юрочка – Юрий Михайлович Лотман.

      8

      C м. письмо от 15 марта 1985 г.

      9

      Владимир Бахтин (фамилия по матери – Гельман) – филолог, фольклорист. Был близким другом Ю.М. в студенческие годы.

      10

      См. письмо от 15 марта 1985 г.

      11

      «Нет ничего столь постоянного, как перемены, ничего столь устойчивого, как смерть. Каждый стук сердца наносит нам раны, и жизнь была бы беспрестанным истечением крови, если бы не было поэзии. Она обнаруживает в нас то, в чем отказывает природа: золотое время, что не ржавеет, весну, что не перестает цвести, безоблачное счастье и вечную юность». (Цитата из речи Людвига Бёрне, журналиста, театрального критика, фельетониста, кон. XVIII – нач. XIX вв., речь на смерть Жана Поля (Рихтера), сентименталиста, предромантика.)

      12

      Дневник, 18.8.1977: «Он вспомнил, как в бывшем читальном зале публичной б<иблиоте>ки (теперь картографическом) мы занимались вместе (каждый своим, естественно), <…> как это было тогда, видимо, в 47 (или 48?) году. Он тогда сказал: “Я бы хотел получить ответ на свое письмо к вам”. А я в ответ – “К сожалению, ничего быть между нами не может (или – “это невозможно”). Он: “Смешно, очень смешно”. – Я: “Ничего смешного”. – Это впервые было рассказано мне вчера в кухне у меня во время обеда. Он сидел на своем обычном месте, а я слушала, закрыв от стыда рукой лицо…»