«У ворот английского могущества». А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904.. М. К. Басханов

оренбургских казаков (эпизод из командировки на Памир летом 1901 г.). Для людей военных такие детали бросаются в глаза и являются весьма важными. Трепетное отношение к военной форме у офицеров императорской армии закладывалось еще в кадетские годы. «Еще одна сторона кадетской жизни, – отмечал А. Марков, – которую надо было изучить, это искусство иметь “воинский вид”. Чтобы носить военную форму, нужна не только привычка, но и умение, без чего человек, будь он мальчиком-кадетом или взрослым, выглядит в форме только переодетым штатским, как это резко бросается в глаза у артистов, играющих на сцене роли офицеров. Мундир, шинель, фуражку и даже башлык надо уметь носить, без чего из мальчика никогда не получится “отчетливого кадета” и вообще военного»[111].

      В Ташкенте Снесарев жил насыщенной жизнью, полной событий, новых встреч и впечатлений. В его переписке, как ташкентского, так и более позднего периода, часто можно встретить упоминания о себе как о натуре увлекающейся, полной романтизма и даже сентиментальности, как о человеке, обладающим особо тонким психичесим типом. «Твой муж, – писал он в одном из писем жене, – мечтатель и фантазер; ход мыслей и ход впечатлений создается у него не по-людевому; его взор часто останавливается, тоскует или радуется над такими вещами, мимо которых другие люди проходят с полным равнодушием»[112]. В другом письме к жене он приводит слова старого знакомого по студенческим годам, который находил его «тонким, скромным, мечтательным, с тонким как у девочки голосом, уединенным, никогда не участвовавшим в товарищеских попойках…»[113]. В письме к сестре он замечает: «Ташкенцы находят, что я слишком нелюдим, хотя гордым меня не находят… последний вывод я постарался отклонить всеми силами»[114].

      В связи с этим следует коснуться темы так называемой «нелюдимости, замкнутости» в ташкентский период жизни Снесарева, часто поднимаемую им в личной переписке. Событийная сторона этой жизни, ее темп и вовлеченнность в нее многих людей, не соответствует этим нарочитым сетованиям и созданному им самим образу «ташкентского отшельника». Жизнь Снесарева в Ташкенте был насыщенной, яркой и интересной. В жизни Снесарева в Ташкенте не последним было и то обстоятельство, что он был холост. Что касается последнего, то, как он сам замечал, «я стараюсь (и успеваю) создать прелести в своей одинокой жизни». Снесарев был частью ташкентского высшего общества, пользовался в нем большим успехом. Если мы и можем найти некий элемент отчуждения Снесарева применительно к ташкентскому обществу, то относится это больше к его стойкой неприязни к застольям с выпивкой. В этом отношении он, как человек непьющий, был очень последователен и тверд.

      В Ташкенте у Снесарева сложился особый стиль жизни, в котором видное место занимали литературная деятельность, занятия вокалом, конные прогулки, домашние животные, занятия восточными языками и романтические увлечения. В этом смысле жизненный стиль

111

 Марков А. Кадеты и юнкера. Русские кадеты и юнкера в мирное время и на войне. Сан-Франциско, 1961. С. 41–42.

112

 АСС ПСФ, 21 января 1916 г.

113

 Там же, 22 феврая 1916 г.

114

 Там же, март 1900 г.