Любовь без памяти. Анна Федорова

таковое.

      – Это восхитительно! Чудесно! – директриса рывком поднесла мою руку к своим глазам. – Очень красивый браслет. Где ты его купила?

      – Кхм… Мне подарили.

      – Красный цвет. Мужчинам нравится красный, – задумчиво произнесла директриса и медленно отпустила мою руку.

      Я не стала напоминать этой сумасбродной женщине, что вчера она устроила скандал из-за того, что я посмела появиться на рабочем месте с таким «чересчур ярким украшением». Сегодня я специально надела его снова, чтобы окончательно убедиться в теории «добрых понедельников».

      – Ах да, Надя, – директриса приветливо улыбнулась, – в этом месяце план по продажам перевыполнен. Тебе полагается премия в двойном размере. Можешь прямо сейчас получить у Марины.

      Да здравствует, добрый понедельник! Прежде двойную премию никогда не начисляли, хотя план перевыполняли не раз. Если директриса еще месяц-другой побудет доброй, может, и дополнительные дни к отпуску удастся выпросить.

      Я получила премию, перекинулась парой фраз с Мариной и вернулась на рабочее место.

      – Наденька, сегодня можешь уйти с работы по-раньше, – директриса поправила прическу. – До четырех поработай, а завтра к девяти утра.

      Я рассыпалась в благодарностях, потом отправила смс Лене: «Сегодня освобожусь раньше», а затем…

      Зазвучала итальянская песня – входящий вызов на мобильник директрисы. Она расплылась в улыбке и ответила на звонок. Улыбка сменилась гримасой. Телефон полетел в стену.

      – Бардак! Везде бардак! – закричала директриса и смахнула со стола стопку футболок. Чую, дело будет плохо.

      – Почему не выложила товар? – накинулась она на меня.

      – Я ходила за премией.

      – Сначала работа, потом все остальное!

      – Но вы сами сказали…

      – Молчать! – директриса стукнула кулаком по столу, подарочные фишки подпрыгнули. – Что это за вульгарный браслет в рабочее время? Здесь магазин одежды, а не публичный дом!

      – Но…

      – Лак? Розовый лак на ногтях? – директриса шумно выдохнула. – Никакого макияжа на работе! Ногти коротко подстрижены, покрыты бесцветным лаком. Никаких мини-юбок!

      – Я в джинсах…

      – Никаких каблуков!

      – Я в кедах.

      – Декольте! Побрякушки! Ни стыда, ни совести! Двадцать семь лет видите ли!

      – Мне? Мне двадцать два.

      – Двадцать два? – директриса оглядела меня с ног до головы и рявкнула: – Уволена!

      – За что? – воскликнула я.

      – За распутство! За вызывающий внешний вид! За отсутствие каких-либо моральных принципов! Пошла вон!

      Я могла бы, конечно, высказать ей все, что у меня накипело за все время работы в этом магазине, но, боюсь, директриса устроит побоище. Я молча и быстро собрала вещи и покинула магазин. Вслед мне кричали абсолютную бессмыслицу: «Двадцать семь лет, понимаете ли! Фифа раскрашенная! Негодяи! Похотливая молодость! Вульгарщина!»

      За неправильную парковку штрафуют, за переход в неположенном