Проклятие Батори. Линда Лафферти

на малышку, к тому же с изуродованным лицом.

      – Ты что, свалилась в яму с углями? – однажды спросил он ее.

      – Нет, – в замешательстве ответила она. – С какими еще углями?

      Мальчик протянул к ее лицу левую руку, и впервые она увидела белый шрам у него на краю ладони.

      Янош, пощупав край глубокой оспины у нее на лице, печально рассматривал рубец. Схватив за запястье, Зузана убрала его руку от своего лица.

      Детскими пальчиками она ощупала свою кожу, выгнув шею и опустив подбородок.

      – Мама говорит, что это оспа. Меня спасли ангелы.

      – Ангелы? Нет, это, наверное, чье-то колдовство спасло тебя от смерти. Ты просто родилась счастливой.

      Янош Сильваши стал единственным, кто назвал ее счастливой.

* * *

      На следующее утро Зузана проснулась от страшного холода. Глотать было ужасно больно, из носа непрерывно текло, и она вытирала его тряпкой.

      Как я смогу прислуживать графине в таком состоянии?

      Она напудрила свой распухший и покрасневший нос и засунула в передник тряпку, всеми силами стараясь не шмыгать носом.

      Графиня уселась на свое кресло с высокой спинкой для совершения утреннего туалета и в зеркало посмотрела на служанку.

      Зузана не удержалась и чихнула, подняв руки, чтобы закрыть лицо.

      – Что такое? Зузана, ты заболела! Как ты посмела приблизиться ко мне в таком состоянии?!

      – Извините, графиня.

      – Я не позволю тебе прислуживать мне с таким шмыгающим носом и слезящимися глазами, – проговорила та и пальцем указала на дверь. – Прочь, сейчас же! Поработай на кухне, наноси воды, затопи очаг. Делай все, что велит повариха Брона.

      – Да, графиня.

      – Вернешься, когда полностью выздоровеешь. И ни минутой раньше.

      – Но кто же будет прислуживать при вашем туалете?

      Графиня помолчала в нерешительности. Провела пальцем по лицу, рассматривая в зеркале кожу.

      – Пришли сюда Виду. Пусть прислуживает мне, пока ты снова не поправишься.

      Зузана побежала по холодному коридору за Видой. Та еще валялась на своем тюфяке, в ее черных волосах застряла солома.

      – Скорее просыпайся! Причешись. Сегодня утром тебе выпала честь прислуживать при утреннем туалете графини.

      Вида еле встала на ноги, и Зузана увидела, как ее лицо исказилось страхом.

      – Я! Ухаживать за кожей графини? Но она велела никогда больше не подходить к ней…

      – Я разложила все мази и пудры. Могу тебя научить. Сначала берешь клочок шерсти ягненка и очищаешь кожу маслом из серой амбры…

      – Зузана! Я ведь слышала, как она набрасывается на тех, кто ей не по нраву. Однажды она в кровь расцарапала лицо девушке, которая случайно дернула ее за спутавшуюся прядь волос.

      – А ты не дергай. Ты должна без умолку говорить комплименты, развлекать ее, потакать во всем перед зеркалом. После масла из серой амбры – береги его, оно дорогое – приложи специальную грязь, что я приготовила в малиновом