Сочинения. Том 3. Великие революции. От Кромвеля до Путина. В. А. Мау

что он навязывает закономерности французской революции более широкому кругу явлений. Проблема – в самой методологии, использовавшейся им и другими «естественными историками». Задача, которую они перед собой ставили, заключалась, скорее, в описании «симптомов болезни», чем в анализе причин того, почему революции движутся столь схожими путями. Однако любая схема, пока она лишь описывает явления и не вскрывает их причины, всегда уязвима для критики. Поэтому для анализа того, насколько универсален ход революционного процесса, и для определения траектории «революционной кривой» необходимо выйти за рамки набора примеров и приступить к поиску причин рассматриваемых явлений.

      Но решение этой задачи важно не только для подтверждения либо опровержения одной отдельно взятой концепции. Вопрос о закономерностях развития революции выводит нас на глобальную проблему – о связи до- и послереволюционного состояния общества. Эта проблема как составная часть вопроса о прерывности и непрерывности исторического процесса, в отличие от хода революции как такового, всегда находилась в центре внимания общественных наук. И здесь представлен весь спектр возможных позиций – от трактовки революции как полного разрыва с прошлым до диаметрально противоположных представлений о том, что революция ничего принципиально не способна изменить в ходе исторического развития[90]. Между тем без рассмотрения логики революционных процессов нельзя вскрыть причинно-следственные связи – все опять сведется к описанию событий, к набору иллюстраций и в конечном счете к совокупности примеров сходства и различия до- и послереволюционной политики властей.

      Таким образом, анализ хода революционного процесса в данной работе преследует две цели. Во-первых, раскрыть логику развития революции, вскрыть причины схожести «революционной кривой» для событий, происходивших в разное время и при разных обстоятельствах. Во-вторых, продемонстрировать связь логики революционного процесса с результатами революции, позволяющую понять как причины их непредсказуемости, так и пределы радикальности возможных изменений. Однако, прежде чем приступить к решению этих задач, необходимо остановиться на нескольких наиболее типичных предрассудках, свойственных пониманию революционного процесса и препятствующих его адекватному восприятию.

      Первый из подобных предрассудков связан с трактовкой характера социальных сил, участвующих в революционном процессе. Подход многих исследователей к этому вопросу до сих пор испытывает сильное влияние марксистской традиции, в рамках которой революция понимается как высшая форма классовой борьбы. Соответственно основные силы, участвующие в революции, рассматриваются в предельно агрегированном виде – как общественные классы[91]. Принято анализировать интересы и действия аристократии, буржуазии, крестьянства, рабочего класса и т. п. Между тем для такого подхода нет серьезных фактологических оснований. Как показано в главе 1, общество

90

Первая позиция наиболее характерна для марксистского направления, вторая была представлена, например, в работах Токвиля.

91

Такой подход характерен для всех классических работ в этой области, относящихся к марксистскому направлению в широком смысле этого слова, в том числе книг Б. Мура (Moore, 1966), Т. Скочпол (Skocpol, 1979) и т. п.