Хлопотливая нация (сборник рассказов). Аркадий Аверченко

думаете? Хвастает. Никогда из-за нее не брошу Бельскую.

      – Как хотите, а я обещал, что бросите. Потом тут вам ребенка вашего хотел подкинуть № 77–92. Я обещал усыновить.

      – Вы думаете, он мой? – задумчиво спросил бритый господин. – Я уже, признаться, совершенно спутался: где мои – где не мои.

      Его простодушный вид возмутил меня.

      – А тут еще один какой-то муж Нади обещался вас поколотить палкой. Поколотил?

      Он улыбнулся и добродушно махнул рукой:

      – Ну уж и палка. Простая тросточка. Да и темно. Вчера. Вечером. Так как же, поменяемся номерами?

      – Ладно. Сейчас скажу на станцию.

V

      Я вызвал к нему в гостиную жену, а сам пошел к телефону.

      Разговаривая, я слышал доносившиеся из гостиной голоса.

      – Так вы артист? Я очень люблю театр.

      – О, сударыня. Я это предчувствовал с первого взгляда. В ваших глазах есть что-то такое магнетическое. Почему вы не играете? Вы так интересны! Вы так прекрасны! В вас чувствуется что-то такое, что манит и сулит небывалое счастье, о чем можно грезить только в сне, которое… которое…

      Послышался слабый протестующий голос жены, легкий шум, все это покрылось звуком поцелуя.

      Русская история

      Посвящается Мин-ву нар. Просвещения

I

      Один русский студент погиб от того, что любил ботанику.

      Пошел он в поле собирать растения. Шел, песенку напевал, цветочки рвал.

      А с другой стороны поля показалась толпа мужиков и баб из Нижней Гоголевки.

      – Здравствуйте, милые поселяне, – сказал вежливый студент, снимая фуражку и раскланиваясь.

      – Здравствуй, щучий сын, чтоб тебе пусто было, – отвечали поселяне. – Ты чего?

      – Благодарю вас, ничего, – говорил им студент, наклоняясь и срывая какую-то травинку.

      – Ты – чего?!

      – Как видите: гербаризацией балуюсь.

      – Ты – чего?!!?!

      Ухо студента уловило наконец странные нотки в настойчивом вопросе мужиков.

      Он посмотрел на них и увидел горящие испугом и злобой глаза, бледные лица, грязные жилистые кулаки.

      – Ты – чего?!!?!

      – Да что вы, братцы… Если вам цветочков жалко, – я, пожалуй, отдам вам ваши цветочки…

      И выдвинулся из среды мужиков мудрейший среди них старик, Петр Савельев Неуважай-Корыто.

      Был он старик белый как лунь и глупый как колода.

      – Цветочки собираешь, паршивец, – прохрипел мудрейший. – Брешет он, ребята! Холеру пущает.

      Авторитет стариков, белых как лунь и глупых как колода, всегда высоко стоял среди поселян…

      – Правильно, Савельич!.. Хватай его, братцы… Заходи оттелева!

      Студент завопил.

      – Визгани, визгани еще, чертов сын! Может, дьявол – твой батя – и придет тебе на выручку. Обыскивай его, дядя Миняй! Нет ли порошку какого?

      Порошок нашелся.

      Хотя он был зубной, но так как чистка зубов у поселян села Гоголевки происходила всего раз в неделю у казенной винной лавки и то – самым примитивным способом, то культурное завоевание,