Ожерелье Дриады. Дмитрий Емец

же была названа цена, совершенно астрономическая. Примерно столько Даф получала в «Пельмене» за месяц работы.

      – Это дуб! – уверенно повторила Даф.

      – Откуда знаешь?

      – Мне сама деревяшка сказала!

      – Тебе деревяшка, а мне хозяин! – заупрямилась продавщица.

      Только после умягчающей маголодии она согласилась набрать номер и выяснила, что «красное дерево» – это фигурка скаковой лошади. Нужный же Дафне кусок коры обозначался хозяином просто как «всякая фигня» и цену имел доступную.

      Расплатившись, Дафна взяла кору.

      – Могла бы, между прочим, не сквалыжничать! Что, дуб дешевле красного дерева? Знавала я их дриаду! Наглая особа! Только о себе и думает! Не хочу сказать: хамка и сплетница, но та еще свиномордия! – разворчался рот.

      «Значит, свиномордия», – мысленно повторила Даф, взяв это на заметку. Одна из инструкций стражам, отправляющимся в человеческий мир, гласит: «Умей слушать! Все, что человек, как ему кажется, говорит о других, – он на самом деле говорит о себе». Вот только относится ли это, интересно, к дриадам?

      – Куда идти? – спросила Даф, проверяя глазами, где сейчас Меф. Оказалось, он все еще у оружейных муляжей.

      Репейная дриада уже распоряжалась. Почти сразу Дафне велено было свернуть в закуток между двумя смыкающимися прилавками, где громоздились картонные ящики. Проход туда был узким. Сквозь сетку соседствующей проволочной витрины на Дафну смотрел глубоководный скафандр.

      – Ну вот! Теперь можно! – удовлетворенно произнес рот. – Теперь брось меня!

      – В каком смысле? – не поняла Даф.

      – В самом идиотском! Ну!

      Дафна разжала пальцы. Там, где упала кора, возникла невысокая, крайне решительная дамочка. Нос у нее был длинный, со свешивающейся с кончика прозрачной, то и дело обновлявшейся каплей. Где шлепалась капля, тотчас прорастал маленький колючий побег. Волосы – темные, жесткие и торчащие, со впутавшимся репейником. Лицо – красноватое, с крупными чертами, такое же резкое, как и голос, и вдобавок покрытое мелкими чешуйками. Когда на него упал свет, Даф сообразила, что это молодая кора. На шее у дриады играло солнцем ожерелье из крупных, зеленоватых бусин.

      Пока Даф разглядывала ее, дриада втянула носом воздух и передернулась.

      – Кто-то продает тут мяту! Шагов триста в ту сторону! Руки б поотрывала! – пробормотала она вполголоса.

      – Вы что-то сказали? – переспросила Даф.

      – Ничего!.. Я могу остаться здесь только две-три минуты! Так что давай сразу поставим черточку над й, точечку над i и двоеточие над е! Я сама по себе. Не свет и не мрак! Даром услуг не оказываю! – сухо и быстро сказала дриада.

      И, точно намекая на что-то, дриада провела пальцами по своему ожерелью. Дафна намека не поняла.

      – И как у нас дела? Сильно болит? – тоном недоучившегося медика продолжала дриада.

      – Что болит? – не поняла Дафна.

      – А ты не знаешь, что у тебя болит?

      Даф покачала головой. Дриада недоверчиво вгляделась