«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года. Эдуард Камоцкий

чтобы его погладить. Пушистые комочки очаровывают всех.

      – Да… Нина, ты уже долго его держишь.

      – Сейчас отдам.

      – Давайте считать.

      – Ну, это неинтересно.

      Внезапно интерес пропадает, котенок опускается на место, а дети срываются и убегают, заразившись новой идеей. Котята играют и с детьми, и без детей. Бесконечное разнообразие игр, поз, движений.

      Вот они прижались к земле в позе готовности к атаке, затем срываются с места, мчатся навстречу друг другу, одновременно прыгают, сталкиваются грудью и, отталкиваясь друг от друга лапками, шлепаются на землю. Только что вслух не хохочут. Любоваться ими можно бесконечно. Кто-то из великих – то ли Гёте, то ли Гейне, то ли Гегель сказал, что человека от животных отличает то, что человек способен играть. Не видел он наших котят.

      Если у сторожки лежит собака, то котята пытаются поиграть с ее хвостом. Но Черныш, вильнув два, три раза хвостом, уходит, а Глаша может и рыкнуть.

      Приближалась осень, разъехались отдыхающие со своими детьми, котята, развлекая нас, играли сами с собой. Кошка, перестав их кормить, потеряла к ним интерес, и если какой-либо котенок приближался к ней, то шипела на него, отгоняя. Появлялась она редко. С котятами надо было что-то делать, они уже никому не были нужны. А ситуация еще более усложнилась.

      Теплым осенним днем в открытой двери сторожки показалась кошка с новым маленьким котенком в зубах, который уже не был слепым, который широко открытыми глазами с любопытством смотрел на открывшийся для него большой мир. Кошка, глядя на сторожа, положила перед ним котенка и побежала к двери. Котенок растерянно заплакал, кошка вернулась, лизнула его, успокаивая, и шмыгнула за дверь. Начал накрапывать все сильней и сильней дождь. В это время в двери показалась кошка еще с одним котенком на руках. Сторож растерялся, – что делать, не выгонишь же в дождь мать с ребенком на улицу. Я вспомнил картину «Сикстинская мадонна». А котята еще не знали, что жизнь жестока и с доверием смотрели на мир.

      Семь кошек!!!

      Каким-то летом, несколько мальчиков и девочек в возрасте от пяти до двенадцати лет сбились в кружок и о чем-то тихо и сдержанно говорили. Потом старшие подошли ко мне и поделились своей озабоченностью. Они нашли прикопанного мертвого котенка, и, в осуждение тех, кто его лишил жизни, вырыли могилку, сделали из веточек крестик и перезахоронили котенка. Для них это была игра. Рассказывая о похоронах, они, между прочим, сказали и такое:

      – Конечно, мы понимаем, что нельзя оставлять всех котят, кто их потом возьмет, а все равно жалко.

      – Конечно, жалко, но что делать?

      – Да, мы понимаем…

      Через некоторое время, тем же летом, эти же ребята, гуляя по лесу, наткнулись на рыжего котенка, который, увидев их, отчаянно замяукал и пошел к ним. Естественный порыв души – помочь бедняжке, и дети повели его на базу.

      Хозяева базы – взрослые кошки и собаки отнеслись