Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы. Из литературного быта конца 20-х–30-х годов. Наталья Громова

Янсон с группой сотрудников ГПУ.

      Троцкому предложили одеться в доху и увезли.

      Нечаянно узнал о циркулирующем среди читателей варианте, заканчивающем «Роковые яйца» Булгакова. Главное чудовище, пожрав московских жителей, забралось на колокольню Ивана Великого и зазвонило в большой колокол, давно уже не звонивший…

      Я-то знаю, что такого нигде не было у Булгакова.

      Далее он изумляется, что читатели проявляют такую странную самодеятельность, присочиняя к уже существующей повести свои концовки.

      Четырнадцатого января он снова фиксирует: «Троцкий ссылается в Верный (Алма-Ату). Высылают Радека; Смилга в Нарым»[90].

      «Констры» и конструктивисты

      Мое поколенье – мастеров и инженеров,

      Костистых механиков, очкастых врачей,

      Сухих лаборантов, выжженных нервов,

      Веселых глаз в тысячу свечей.

В. Луговской

      Й-йехали ды констры,

      Й-йехали ды монстры,

      Инберы, вынберы,

      Губы по чубам.

      Й-йехали ды констры

      По Лугу по вскому

      А по-а-середке

      Батька Сельвинский.

      Атаман Илья:

      – Гей, вы де-хлопцы,

      А куды Зелинский,

      А куда да куд-куды

      Вин загинае шляхт.

      А. Архангельский.

Пародия на «Улялаевщину»И. Сельвинского

      В конце 1927 года издательство «Узел» доживало последние дни: «Узлы – манная каша с подливой из тухлых яиц»[91], – писал Луговской жене о своих недавних товарищах. Среди них были те, которые скорее продолжали классическую традицию в поэзии (С. Парнок, В. Звягинцева, А. Ромм, М. Зенкевич, К. Липскеров и другие), завершая Серебряный век. Называли их неоклассиками. Спустя несколько лет, те, кому посчастливилось выжить, стали поэтами-переводчиками.

      Что же касается Луговского, искавшего себя среди тех, кому принадлежит будущее, то скрыть ему свое поэтическое происхождение было непросто. Критики, уловив раздвоенность поэтической натуры, окрестили его лефоакмеистом. Однако вскоре вхожий к «узлам» конструктивист Сельвинский увел подающего надежды поэта с собой.

      Конструктивисты появились задолго до индустриализации. Их идеолог – критик К. Зелинский в 1925 году рисовал в журнале «ЛЕФ» картины грядущей жизни:

      Будущий динамизм будет продуктом величайшей технической нагрузки, величайшей эксплуатации вещей. Он заменит трамвай более удобной системой движущихся тротуаров. Он сделает дома поворачивающимися к солнцу, разборными, комбинированными, подвижными[92].

      Технические чудеса лежат в основе коммунистических утопий того времени. Указывая в анкетах социальное происхождение, все как один писали – «из интеллигентов». Их мечтой был грандиозный прыжок из темной и забитой России в технически развитую Америку. Их произведения были рассчитаны на спецов, на техническую интеллигенцию. В ЛЦК

90

РГАЛИ. Ф. 1610. Оп. 3. Ед. хр. 24.

91

Цит. по: Громова Н. Хроника поэтического издательства «Узел». С. 64.

92

Леф. 1925. № 3. С. 100.